Надя вернулась с заседания комитета в свою комнату. Жени не было. Надя долго сидела у окна, не в состоянии понять, что же такое случилось у нее с Виктором.

Изредка мимо окна проходили студенты. Надя не старалась их узнать — она думала о своем. И вдруг одна пара — девушка и парень — привлекла ее внимание. Надя очнулась, опершись руками о подоконник, вытянулась, всмотрелась с таким вниманием, словно увидела что-то необычайное. А там, на дорожке, ничего не было необыкновенного. Просто шли Аркадий и Женя. Аркадий нес на плече чертежную доску, сзади осторожно ее поддерживала Женя. Аркадий останавливался, говорил ей что-то, Женя опускала руку. Пройдя несколько шагов, она опять бралась за угол доски. Они входили то в тень от тополей, то в оранжевые прямоугольники солнца. Потом Аркадий побежал, смешно вскидывая длинные ноги и оглядываясь. Женя махнула рукой и отстала. Так они и дошли до общежития на расстоянии друг от друга. У дверей Аркадий остановился, ожидая девушку.

Надя легла на кровать лицом в подушку, плотно закрыла глаза. Что случилось? Почему вдруг обиженно-завистливое чувство поднялось в душе?

«Что за вздор, — сказала она себе решительно. — Ведь это же Аркадий и Женя, и все. При чем здесь я и Виктор?»

И, ничего не сравнивая, не сопоставляя, а просто думая о Жене и Аркадии (так, по крайней мере, она уверила себя), Надя будто только сейчас поняла, как хорошо все у них, у Аркадия с Женей.

С тех пор как Женя «вскружила» Аркадию голову и их всюду стали видеть вместе, никому не приходила мысль, что могло быть иначе. Наоборот, многим показалось бы странной и злой насмешкой судьбы, если б Женя и Аркадий вдруг не встретились в жизни. Как будто они знали друг о друге давно и разными путями неуклонно искали один другого, и вот в институте встретились.

«Дездемона!» — вспомнила Надя сердито-ласковый басок Аркадия. Милые, смешные, дурашливые… И как у них все хорошо!.. Вот учение. Женя трепетала от одной мысли, что вдруг получит «неуд».

— Тогда конец, — говорила она, испуганно округляя глаза. — Аркашка заест…

Он готовился к дипломному проекту, был очень занят, но в успехах Жени на прошлой сессии немалая заслуга принадлежала ему.

— Ты у меня смотри! — грозил он пальцем. — Только услышу от преподавателей, что ленишься… Смотри! Наделаю неприятностей!

Она забирала книги и, уцепившись за его рукав, говорила:

— Ну, девушки, пожелайте нам успеха… Пойдем, мучитель!

Иногда, поздно вечером, можно было услышать из коридора их голоса:

— Так. Прилично. Следующий вопрос: чему равняется мощность мотора, если…

— Мощность мотора, мощность мотора, — бормотала Женя. — Подожди… Да я знаю. Думаешь, не знаю?

Минута молчания — и залпом:

— Мощность мотора равна…

И торжествующий смех и, видимо, толчок в бок, потому что Аркадий сердито урчит:

— Не балуйся. Следующий вопрос…

Так они и ходили рядом, как привязанные, — в институт и обратно, в общежитие, в столовую, в театр. Возвратившись, Женя быстренько раздевалась и, маленькая, худенькая, юркала под одеяло, сверкала быстрыми, лукавыми, счастливыми глазами.

— Ну вот, девушки, и день прошел. Пожалуй, действительно, Аркашка из меня дурь вышибет, а? Как вы думаете?

И засыпала, шевеля во сне светлыми бровями и морща усеянный веснушками нос.

Виктор очень редко спрашивал Надю об ее успехах в учении. И никогда за книгой или конспектами она не чувствовала его рядом. Ей казалось, что у него была другая жизнь, и то, что, он не делился с ней сокровенными мыслями, глубоко обижало ее. Она не знала, чем он жил и что делал вне института. А когда она прямо говорила ему об этом, он отделывался снисходительной шуткой:

— Давай будем молчать.

Надя с досадой и обидой умолкала.

Если б он мог знать, что она не так уж проста и наивна и многое понимает! Она пошла в институт не потому, что так надо, что не учиться было нехорошо, а потому, что действительно хотела много знать.

А Виктор, по-видимому, не особенно верил в ее способности.

И когда однажды она подвергла очень детальному и строгому критическому разбору его стихи, Виктор так удивился, что первое время не мог найти верного тона в обращении с Надей.

Он вообще стал сдержаннее в беседах. Почему? Она не могла понять. Это ее тревожило. И все-таки она с радостью отметила, что у Виктора исчезла шутливая снисходительность к ней, которая ее оскорбляла. Он стал внимательней, предупредительней во всем и от этого был ближе, словно с их дружбы спала ненужная шелуха.

И вдруг эта история с членскими взносами… Да, она сначала готова была согласиться с Виктором, что это случайный поступок. Но теперь она спрашивала себя: неужели это у него не случайно, и он не такой, каким она его представляла? Она совершенно его не знала! Разве мог бы серьезный, искренний человек так поступить с ней: пройти, обдать холодом?.. Она так растерялась, что некоторое время не могла тронуться с места. Неужели это Виктор? Чужой, надменный…

Этого ей не забыть…

И когда он подойдет к ней первым, — а в этом она все-таки была уверена и хотела, чтобы он подошел первым, — она ему сразу же выскажет все-все…

Она хотела, чтобы это было скорее…

Да, конечно, она ему простит, она только возьмет слово, что он никогда, никогда не будет с ней так поступать, милый, дурной Витька…

Это будет. Она этого хочет и ждет.

И все-таки, лежа с закрытыми глазами, думая о Викторе и с пугающей завистью незаметно сравнивая свою с ним дружбу с дружбой Жени и Аркадия, она не могла подавить обиду и тупую боль в сердце.

Аркадий заканчивал расчеты механического оборудования. Все, начиная от внешних вспомогательных сооружений, кончая упаковочными механизмами, могли изготовить ему заводы Украины. Аркадий проектировал завод в Сибири. Оказалось, что заводы одного лишь Новосибирска могли выполнить любой его заказ.

В один из дней перед отъездом на практику Аркадий решил показать ребятам, как действует аппарат Трунова. В небольшую лабораторию профессора, где была установлена модель аппарата («Антон Павлович», — как звали ее студенты), Аркадий и Женя пришли задолго до назначенного часа: надо было подготовить аппарат к пуску.

Цилиндрический, в рост Жени, отполированный до блеска, с рядом круглых — снизу доверху — окошечек-иллюминаторов, он ожидал, когда уверенная рука откроет вентиль, оживит его.

Простота конструкции сочеталась в нем с большой мощностью и экономичностью. Чтобы быть уверенным в благополучном исходе испытаний, надо было проверить все расчеты. Это большая работа, и если бы Аркадий не приступил к ней раньше, чем обычно, согласно учебному плану, приступают выпускники к своим расчетам, он вряд ли успел бы выполнить ее. Проверив расчеты, Аркадий нашел: теоретическое обоснование аппарата безукоризненно.

— Чем, главным образом, достигается здесь увеличение мощности по сравнению с аппаратами других систем? — говорил Аркадий, похаживая вокруг аппарата, готовя его к пуску. — Камера обогрева устроена так, что обтекаемость раствором — самая эффективная. Здесь нет мертвых пространств, где бы охлаждался раствор, а следовательно, уменьшалась скорость кристаллизации. Видишь ли, видимый коэффициент перенасыщения…

— Ты мне попроще, — чистосердечно сказала Женя, — для меня этот видимый коэффициент — пока