Галактику.

Он бранится до последнего и умирает, задохнувшись.

Коттеджи в западной части поселка тоже вспыхивают. Из распахнутого настежь окна автомастерской лупит импульсник. Это старший механик Чен – они с Тимоти, споря до хрипоты, заключали пари по любому поводу. Свое последнее пари Чен выиграл, прожив на двадцать минут дольше соперника. На полу мастерской валяется мертвец со свернутой шеей. Чен задушил овакуруа голыми руками и добрался до сейфа с оружием.

Две стрелы находят рот Чена, оскаленный в крике.

Резня продолжается.

– Десантному взводу под командованием лейтенанта Винджа – приготовиться к высадке! Штурману Мак-Каммону – дать координаты поселка «Пирамида» на автонавигатор десантного челнока! 2-му и 3-му расчетам бортовых плазматоров – готовность номер раз!

– Что вы собираетесь делать, сэр? – спросил капитан-лейтенант Андерсон.

Корвет-капитан Симмонс, командир штурмовика «Бодрый», молчал. Всё внимание его было приковано к экранам внешнего наблюдения. Недавние кадры, снятые с метеоспутника, кружащего над Мондонгом, чередовались с онлайн-информацией операторов «Бодрого». Страх прошлого, еще не успевший отступить назад в достаточной степени, чтобы стать тенью – и ужас настоящего.

Наверное, подумал Андерсон, так сенсорный образ кошмара задерживается в мгновенной памяти дольше обычного. Упрощаясь, становясь моделью, он нехотя перебирается в долговременную память, но чувства продолжают транслировать кошмар, и пытка усугубляется – «только что» превращается во «всегда». Капитан-лейтенант увлекался психологией. У него даже имелись ментальные способности, подтвержденные записью в личном деле. Увы, дар был настолько слаб, что не мог повлиять на карьеру или выбор профессии.

– Я намерен высадить десант, – наконец отозвался Симмонс.

– Да, сэр. С десантом всё понятно. Я имел в виду плазматоры…

Бледное лицо Симмонса обратилось к старшему помощнику, и Андерсон едва не закричал. Корвет- капитан Симмонс прожил жизнь, соревнуясь в чувствительности с прикладом лучевика, а в сострадании – с подошвой армейского ботинка. Блеклые льдинки под веками, рот-шрам; пульс, остающийся ровным даже в аду. Сегодня лед пылал дьявольским огнем, а сердце гнало кровь по жилам, как бешеное. Это он, Бенджамен Симмонс, первым откликнулся на призыв о помощи. Это он рискнул кораблем и жизнями экипажа, войдя в РПТ-маневр без рекомендованного разгона.

Второй после бога на борту лучшего штурмовика ВКС Грантауэра.

– Плазматоры? – в голосе Симмонса прозвучало удивление. Так удивилась бы змея, спроси ее кто- нибудь, что она планирует делать с мышью. – Я собираюсь сделать пустыню стеклянной. Представляете, Андерсон, как это будет красиво?

– Всю пустыню, сэр?

– Нет. На всю нам не хватит боезапаса. А жаль. Я ограничусь юго-западным сектором, примыкающим к поселку.

– Это уничтожит всех здешних аборигенов, сэр.

– Правда? А я думал, это придаст перчику их скучной жизни.

Андерсон не знал, что подумать. Симмонс шутил! От чувства юмора, прорезавшегося у корвет- капитана, мороз бежал по коже.

– В поселке могли остаться выжившие, сэр.

– Надеюсь. Это задача десанта.

– Огонь накроет десантников!

– Не морочьте мне голову. Вы прекрасно знаете, что десант останется невредим. И вывезет всех, кто спасся. Я не собираюсь стрелять по поселку.

– Кто-то из исследователей мог сбежать в пески.

– Операторы подтверждают, что вокруг поселка нет никого, кроме дикарей.

– Залп плазматоров уничтожит пирамиды. Как, минимум, сделает невозможным доступ в них. Пирамиды – объект галактической ценности! Они взяты под контроль Советом Лиги!

– Вот! Смотрите, Андерсон! – Симмонс, словно щенка, ухватил старшего помощника за шиворот, подтащил ближе к экранам. – И не воротите ваш благородный, ваш чувствительный нос! Это были мирные люди! Ученые, этнологи, психологи! Мужчины без оружия! Женщины и дети! Вы, чистоплюй! – смотрите, что с ними сделали…

…Мертвые. Сгоревшие. Заколотые. Задушенные. Со стрелой в шее. С копьем в животе. С ножом под лопаткой. На подоконнике. В траве. Возле ограды. Под кустом молочая. В мусорном баке. Для камер метеоспутника, и уж тем более для операторов штурмовика, ночь не была помехой. Детали, подробности…

– Вы не сделаете этого, сэр.

– Сделаю.

– Это преступление.

– Это решит трибунал.

– Я не могу позволить вам, сэр…

– Правда? Нет, Андерсон, я не стану драться с вами. И не отдам приказ об аресте. Я просто распоряжусь открыть огонь. Подумайте хорошенько, прежде чем мешать мне. Не думаю, что канониры поддержат ваше миролюбие. Я распорядился сбросить им запись резни. Для точности наведения…

– Опомнитесь, сэр. Я взываю к чести офицера…

Это скверная картина, подумал Андерсон. И финал предопределен. Возможно ли, что небесный сценарист предусмотрел два варианта? От кого зависит выбор? Я, Симмонс… Кто-то еще?

Штурмовик вышел на орбиту Мондонга.

– Ты задание по матанализу смотрела?

– Угу.

Занятия начинались через неделю: весенние каникулы – короткие. Но всех, кто вернулся в интернат, не замедлили нагрузить «нулевым курсом» – чтоб не бездельничали. Регина по опыту знала: филонить –