Оли сказала:
— А Сириус, это такое же имя, как Митя?
— Да. Так можно назвать и кольво, и человека, но прежде всего это имя принадлежит двойной звезде из созвездия Пса. — А что такое «пёс»?
— Так иногда говорят у нас про собаку мужского пола, а что такое собака — я объяснял, помнишь?
— Митя, — сказала Пилли. — А почему мы не знаем Сириус?
— Слишком далек от вас. Вероятно, ваши космопилоты ее знают, но, скорее всего, под другим, вашим именем.
— Вот, начинается, — сказал Орик. Впереди, за лесами показалось острие башни, постепенно оно росло, и мне вскоре стало понятно, что эта башня-Игла куда выше башни-иглы, скажем, квистории. Но поразительным было другое (и скоро я понял, почему Орик сказал про Калихар, что это город-паук): от вершин башни во все стороны вниз расходились под не очень острыми углами «лучи». Причем эти «лучи» отходили не только от самого верха, но и от участка пониже и еще ниже, «лучей» было много.
— Вот под этим «пауком» и стоит Калихар.
— Каждый «луч» — это что? — спросил папа.
— Это очень длинный двусторонний тоннель. На лифтах (их полно) основной башни-иглы поднимаются наверх рабочие-политоры и в вагончиках по «лучам» спускаются прямо в рудники.
Когда мы уже почти влетели в Калихар, я наконец ощутил подлинную величину этого «паука»: пространство под ним и между лучами было таким, что летать там на машинах нашего типа ничего не стоило. Подчеркивая известное неспокойствие в Калихаре, в воздухе было полно винтокрылов. Миновав пару «лучей», мы приземлились почти в центре Калихара, возле отдельного, небольшой площади по периметру фундамента, но башнеобразного трехэтажного домика. Он тоже был окружен ажурной высокой стеною и зеленью за ней; был и бассейн с розоватой водой, возле которого мы и сели.
— Это и есть наш домик, — сказал Орик.
Домик оказался уютным, со всеми удобствами, на второй и третий этаж вел лифт, на площадках против лифта были двери в квартиру, она была одна, трехэтажная.
Мы разработали «культурную» программу в Калихаре, обедать сели поздно, и, в сущности, этот день можно было считать завершенным, так как в семь вечера и я, и папа, и Орик должны были ехать на выступление по сте-реовидению. Пилли и Оли остались дома, а мы трое на двух машинах отправились в студию. Выступление было долгим, но прошло гладко, весело и вроде интересно. В маленьком перерыве Орик позвонил, и оказалось, что он свободен, поэтому, когда мы возвращались домой опять втроем, так получилось, что в свою машину я сел один. Мы долетели почти до нашего домика, когда я сказал, что пусть они идут домой, а я немного полетаю еще по вечернему Калихару, и Орик согласился, сказав, что только недолго и недалеко. И я улетел. Я сделал несколько малых кругов над огнями засыпающего города, и неожиданно, сзади, меня догнали две, похожие на мою, машины, они приняли мою скорость и «сжали» меня с обоих бортов. Водители улыбались и были в обычной одежде, вовсе не в полицейской форме, если допустить, что я нарушил летные правила.
— Привет! — сказал один из них, и я ответил:
— Привет.
— Мы смотрели по телеку твое с отцом выступление, здорово!
Я сказал:
— Спасибо, что понравилось.
Я почувствовал какую-то тревогу, к несчастью, лазер был дома.
— Выключи свой мотор, — сказал один.
— Хорошая шутка, — сказал я.
— Мы держим тебя на магнитах, — сказал второй. Они улыбались, но ничего приятного в этом не было.
— Хорошо, — сказал я. — Я сброшу скорость, но не до конца, на Политории тоже, я думаю, есть шутники.
— Это мы-то? — улыбнулся второй. — Ну, сбрось не до конца.
Прежде чем это сделать, я врубил мотор на полную катушку и как бы на несколько мгновений «проволок» их машины вперед, но они быстро выровняли общую скорость, и второй сказал:
— Ну, вот, не научился водить толком, что ли? — И опять заулыбался. Я заметил, что они «завернули» меня в сторону центра и пошли на снижение, но ничего не мог поделать.
— Эй, ребята! — сказал я. — Это как понимать?!
— Летим в гости! — весело крикнул первый.
— В какие это гости?! — сказал я грубовато, но машины, все три, «прыгнули» вниз, потом сбросили скорость, и мы сели у подъезда такого же домика, как и наш. Тут же они быстро схватили меня под руки и ввели в дом.
— Спрячь машину уля Дмитрия под тент возле бассейна, — сказал первый. Мы поехали на лифте на самый верх, я так волновался, что не знал, что и думать. Потом мы вошли в квартиру, второй, вернувшись, захлопнул дверь и закрыл на скрытый замок «люк» на нижний этаж. Первый, поставив на пол сумку, сказал:
— Это тебе продукты на несколько дней, малыш. Да ты не волнуйся, когда все узнаешь, ты все поймешь и успокоишься. Я сказал грубо:
— Давайте быстрее к делу. Сколько дней вы собираетесь меня здесь держать?
— Дня три! — весело сказал второй, быстрым движением снимая с меня коммуникатор.
— Это собственность квистории, так что осторожно, — сказал я. — Да и вообще, если я не буду отвечать по коммуникатору, меня будут искать, стало быть — и вас.
Я вдруг осознал, что не испытываю страха, они меня не убьют, да и не собирались, я волновался только за своих: как будет им, когда они поймут, что я намертво исчез?
Первый сказал:
— А мы не боимся, что нас станут искать. Нас и так ищут.
— А что вы натворили, друзья? — улыбаясь, и, вероятно, от волнения чуточку развязно и по-хамски спросил я, а сам подумал явную нелепицу: а чертеж-то Ир-фа у меня под бобочкой.
— Что натворили?.. Мы-повстанцы. Слышал о таких?
— Да, конечно, — сказал я.
— Вот наш план, и хотя ты в плену, ты как добрый мальчик, спасший политорку от криспы, должен помочь нам. Мы будем навещать тебя, продукты и все такое, стереосвязь мы, понятное дело, отключим. Телек оставим — смотри на здоровье. Вы, земляне, очень всем понравились. Если мы сообщим народу, что ты стал пленником правительства, народ еще больше будет на нашей стороне. Понял?
— Тогда почему меня одного в плен, без папы?
— Ну, это уж случайность. Мы видели вторую машину, там был еще и член правительства, уль Орик.
— Ну и что? Если бы взяли в плен еще и члена правительства, народ был бы доволен.
— У тебя вроде бы есть голова на плечах, а?! — сказал второй. — Мы же делаем вид, что ты украден правительством, — понял? Не может же правительство украсть члена правительства?!
— Логично, — сказал я. — Но почему вы не могли
Оба они долго и охотно смеялись.
— Договориться?! И с улем Ориком тоже? Не смеши нас!
— Но меня будут искать! — сказал я. — Те же полицейские.
— Да ты не беспокойся. Это же игра. Пару дней — и мы тебя выпустим.
Вскоре они ушли. Высокие окна они закрыли наглухо — скрытые замки, оставили только узкие форточки наверху и включили кондиционеры, дверь, уходя, они закрыли тоже наглухо. Телек оставили, но, когда они ушли и я бросился к нему, он не работал. И они уволокли постельное белье, чтобы я не разорвал его на полосы и не спустился через форточку вниз.
