Потом его стало не хватать, на кончике возникло утолщение. Даже не на кончике, а на обоих кончиках. Так пошло легче, можно было думать сразу тремя мозгами: спинным и двумя утолщениями, а затем то ли от взрыва сверхновой, то ли от удара метеорита пошли нарушения… Какие? У одних зверей начало развиваться утолщение на одном конце, у других – на другом. Когда звери начали ходить на двух лапах, я говорю о динозаврах, то стали говорить о верхнем и нижнем мозге, а когда снова опустились на четвереньки, то о переднем и жопном… в смысле, заднем. И сейчас говорят с одобрением, что такой-то президент задним умом крепок.

Олег слушал с отвращением, Мрак привычно ерничает, старается развеселить, слишком часто, по его мнению, Олег в последнее время впадает в отчаяние или ходит мрачный, как грозовая туча, но на самом деле все не так, он из него почти не выходит.

– Да иди ты, – сказал он, наконец, – Мрак, когда ты умничаешь, тебя прибить хочется.

– И что, слабО?

– Да пришлось бы распылить весь этот сектор пространства, – буркнул Олег, – а я не уверен, что сумею воссоздать его в точности… но чтоб тебя там не было.

– А со мной? – спросил Мрак с интересом.

Олег подумал, сдвинул плечами.

– Ну, если точную копию, то, вероятно, смогу.

Мрак застыл, холодок коснулся сердца, внезапно пришел страх, оба чересчур близко приблизились к ужасному всемогуществу.

– За сколько лет?

– Дней за семь, – ответил Олег. Оглянулся на издавшего странный звук Мрака, – а то и за сутки… Ты чего? А-а-а, ты вот о чем… Он же создавал не Землю, как у нас понимают по своей простоте, а Вселенную, мы просто называем весь этот мир землей, так понятнее.

Мрак зябко передернул плечами. Улыбка получилась вымученной, кривой, губа дернулась, приподнялась, показывая белый волчий клык.

– Может, не зря? Он это и имел в виду? Что Вселенная – это вся наша земля? Вернее, вселенная – наша земля?

Он повел бровью в сторону якорной цепи, та исчезла, яхта закачалась на волнах. Слышно было, как тихо-тихо заработал двигатель, яхта пошла наперерез волнам в открытое море.

Олег задумался, на лбу собрались складки, от тела пошел жар, тут же рассеялся, Мрак на всякий случай промерил друга, но у волхва контроль на высшем уровне: обычный примат без отклонений, разве что сенсоры бдят, засекут любую опасность и в любой области, но тут уж ничего не поделаешь, трус – он и в другой галактике – трус, хоть и называет себя осторожным, предусмотрительным.

– Все может быть, – проговорил Олег трудно, – и даже может быть такое… что основы плана, самый что ни есть каркас, заложен в нас.

– В тебе и мне?

– Нет, во всем живом. И в неживом тоже. Для Него, думаю, особой разницы нет между человеком и камнем: то и другое – сложное произведение…

– Ну, Олег, эт ты загнул!

– Загнул, – признался Олег. – Но я ведь только рассуждаю вслух. Конечно, он видит разницы больше, чем мы сами, у него больше…

Он запнулся, пошевелил пальцами, не зная, как выразить свои ощущения, а Мрак предостерегающе кашлянул, оглянулся.

Тигги вышла, зевая и сладко потягиваясь, как шаловливый котенок, ахнула, замерла. Вчера море было прозрачным, невесомым, чуть плотнее воздуха, просматривалось до самого дна, а сейчас это густое подсолнечное масло, золотое, непрозрачное, и вообще кажется, что по нему можно пробежаться босиком, только слегка прогнется под ступнями.

Из-за горизонта приподнялся краешек солнца, по золотой поверхности пробежали длинные языки алого огня, жутковатые, непонятные, и от того еще более страшные, загадочные. Море вспыхнуло, загорелось таким пламенем, что она прищурилась, а потом и вовсе прикрыла глаза рукой, продолжая, однако, смотреть в щелочку между пальцев.

– Господи, – прошептала она, – до чего же красиво!.. Спасибо тебе, милый Мрак.

Она бросилась ему на шею и с благодарностью расцеловала. От нее пахло свежестью ребенка, губы мягкие, теплые, еще сохранившие очарование ничем не омраченного сна. Мрак погладил ее по голове, по спине, шлепнул по заднице.

– Ты мне губы не заговаривай, – сказал он строго. – Двое здоровых мужчин проснулись от нестерпимых мук голода. Ты собираешься нас кормить?

Тигги всполошилась:

– Да, конечно, да… Но где здесь еда? Я так и не заметила.

– Вон в той каюте, – указал Мрак.

– Да? Я перед сном туда заглядывала… там пусто.

– Ночью привезли, – заверил Мрак. – Так что не увиливай.

Тигги пискнула и убежала, а спустя пару минут наверх поднялась Виктория: свеженькая, с гладко зачесанными волосами, отчего строгое лицо выглядит еще строже, устремленнее, скулы заострились, а серые глаза смотрят с настороженностью и вопросом.

– Доброе утро, – сказала она. – Что-то вы очень уж ранние пташки.