Он вздохнул.

– Понимаю. Видите ли, Виктория, к сожалению или к счастью, еще не разобрался, я по своему духу куда ближе к вам, чем к Тигги или даже к моему лучшему другу Мраку. Но даже меня иногда жуть берет! Потому и смотрю на вас и стараюсь понять…

Он умолк, она спросила в нетерпении:

– Говорите же!

– Хочу спросить, – выдохнул он, – не страшен ли этот процесс… отказа от человеческого? Ведь чип, принимающий, раскодирующий и передающий прямо в мозг все, что происходит в диапазоне радиоволн, – только первая ласточка!

Она помедлила с ответом, Олег не похож на алармиста, что страшится засилья техники, у него что-то другое в рукаве, знать бы что, ответила с шокирующей откровенностью:

– Вы хотите сказать, что у меня здоровое и достаточно молодое женское тело, которым я могла бы пользоваться и пользоваться… ну, скажем, как Мессалина, Клаудиция или Клеопатра? В чувственном смысле, ничего более? Или допуская другие возможности лишь по краешку?

Она взяла маечку внизу за края, подняла кверху, на миг закрыв лицо тканью, на Олега взглянули небольшие тугие груди с ярко-красными альвеолами, такая грудь, отметил он бесстрастно, не теряет формы до старости. Маечка полетела на спинку стула, Виктория откинулась в кресле, взгляд ее был прям.

– Понимаю, мужчин задевает, что женщины вообще бывают умные. Один мой знакомый говорил, что, мол, современные женщины работают, водят машину, напиваются – прямо как мужчины, но при этом удивляются, почему с ними хотят заняться анальным сексом! Так вот, я не удивляюсь, я смотрю на все это… на все забавы, как на игры детского периода. Или переходного, что точнее. Мессалина увлекалась сексом, а чем еще могла в те века заняться женщина? Возможно, будь у нее такой простор в выборе профессий, как у меня или Тигги, она вообще осталась бы к нему равнодушной?

Она перехватила взгляд Олега, умолкла, он попросил:

– Извините, если перебил.

– Нисколько, – ответила она. – Нет-нет, я не фригидная, вы уже убедились, но ведь секс – это так мало, а море возможностей даже с этим великолепным чипом – это сказочно много! А нанотехнология обещает намного больше, не так ли?

Она спрашивала с подтекстом, не решаясь задать вопрос прямо. Олег чувствовал ее нетерпение, спросил:

– И как далеко вы могли бы зайти… в своем отказе от тела?

Она сдвинула плечами.

– Вообще от тела? Или от этого, созданного природой, крайне нестабильного, страдающего от жары и холода, прожорливого на энергию, крайне слабого… перечислять можно долго, вы имеете в виду его?

– Да, простите, меня подводят неряшливые формулировки.

Она победно улыбнулась.

– Это вы извините за придирки. Я думаю, люди сперва научились ставить пломбы в зубах, а потом и сами искусственные зубы, теперь начинают вживлять всевозможные чипы. А едва появится возможность – перейдут на полностью искусственные тела. Конечно, если только хоть чуть-чуть будут лучше, я перейду без колебаний!

Он еще раз окинул взглядом ее прекрасное тренированное тело, опытному глазу заметно, где поработал шейпинг, где обыкновенные гантели, а какие мышцы развиты плаванием. Но не самоцель у хозяйки, не самоцель: сильное здоровое тело дольше работает без усталости, чаще генерирует яркие мысли, умеет сосредоточиться на многих аспектах проблемы одновременно.

Ее серые глаза спокойно выдержали его взгляд, только алые кончики груди отвердели и заострились. Хотя, возможно, всего лишь от струи свежего воздуха.

– А вы? – спросила она. – Вы разве не готовы отказаться от своего нынешнего тела… признаю, вполне совершенного? Но все-таки очень ограниченного в своих возможностях?

Он не ответил, делая вид, что присматривается к идущему вдалеке огромному океанскому лайнеру. Километрах в двух, тяжеловес, даже без подводных крыльев, рассчитанный на длительный неторопливый отдых на воде. Автоматика яхты высчитала расстояние, прикинула скорость, послала сигнал двигателям, мол, хоть столкновения и не будет, но не фиг колыхаться на чересчур высоких волнах после такого левиафана, лучше чуть-чуть притормозить.

Виктория выждала несколько секунд и, чтобы не возникло неловкой натянутости или ощущения недомолвки, сказала живым щебечущим голосом а-ля Тигги:

– Купаться будем?

– Если не пугаетесь акул.

Она расхохоталась:

– Олег, это Тигги скажите! Акул в этих морях нет, знаю.

– Акваланги в носовой каюте, – сообщил он. – Если есть желание, конечно. Здесь сравнительно мелко, можно опускаться к самому дну. А дно здесь, в самом деле, непростое.

– Спасибо!

Она исчезла, пять минут спустя поднялась на палубу уже в ластах, в легких прорезиненных трусиках, с открытой грудью. Он снова поразился ее длинным ногам спортсменки, идеальная форма, упругие сухие мышцы, и вместе с тем очень женственные, при взгляде на такие ноги всякий мужчина представляет их не на беговой дорожке, а на своих плечах, как же решается расстаться с ними без всякой видимой жалости, не двигают ли ею какие-то скрытые комплексы, в таком случае никак не может быть эталоном поведения для