– Да нет, – ответил я медленно, – просто, как профессионал, отдаю должное работе профессионалов.
Ее тонкие красивые брови взлетели вверх.
– Вы о чем, Владимир Юрьевич?
Я не ответил. Она смотрела на мое лицо, в ее серых глазах появилось нечто похожее на тень смущения. Потом, я не поверил глазам, щеки слегка заалели. Это было видно даже под слоем ровного шоколадного загара.
– Здорово, – сказал я с восторгом. – Как ты это делаешь?
– Что? – спросила она тихо, словно не заметив или же молчаливо приняв, что я с нею на «ты».
– Ну вот это… Стыдливое приспускание ресниц – еще понимаю, сам смогу, хотя у меня еще те ресницы, но румянец… Направить волевым усилием порцию крови в нужное место – это уже высший класс! Я уж молчу, что в нужное время ее можно перенаправить и в другое место.
Она неотрывно смотрела мне в лицо. Спросила тихонько:
– Теперь уже ни в чем не поверите, Владимир Юрьевич?
Я покачал головой.
– Сама понимаешь.
– Да, – согласилась она и слегка улыбнулась. – Это был риторический вопрос. Ну, за работу?
– За работу, – ответил я.
Она вернулась в ванную, я склонился над клавой своего компа, теперь ей бы не увидеть моих стыдливо пылающих ушей. За спиной послышались шаги. Кристина подошла босая, но теперь в маечке и шортах. Конечно, вымя отчетливо проступает через тонкую ткань, а бюстгальтеры Кристина не носит принципиально, но это все-таки совсем не прежний сшибающий с ног вызов.
Принтер бесшумно выплюнул длинную распечатку. Я взял лист и принялся рассматривать ветвистое дерево моих героев.
Практически все авторы ваяют видеороманы, как до того писали текстовые – ориентируясь на одну группу населения, возрастную или айкьюшную. У меня таких одномерных штук всего две, потом стал делать два варианта сложности, а с недавних пор – по три.
Раньше меня доставали письмами, мол, в таком-то вашем романе у вас такие чистые и трепетные отношения, так почему же в этом все так грубо, низменно, зачем так много крови, насилия? Теперь в опциях юзер ставит галочку на «жестокость», и все будет чисто и трепетно. Или выбрать уровень сложности «детский».
Конечно, возрастной уровень весьма условен. Большинство взрослых дядей предпочитают даже игры проходить на детском уровне сложности, дабы не напрягаться, а сами дети всегда находят способ отключить защиту и проходить все сцены насилия, убийств, откровенного изнасилования и кошмаров.
Кристина просматривала тексты договоров, в которые я внес пометки. И хотя теперь уже не поверю, что она всего лишь литагент, для нее самой эта приставка «лит» звучит, наверное, дико, но с ролью освоилась прекрасно. Для агентов, как я слышал, диплом юриста обязателен, ее замечания дельные, а работоспособность просто невероятная. Если, конечно, предположить, что все делает сама, а не штат сотрудников, которым относит эти бумаги и швыряет на столы.
Я устроился за ноутбуком, глаза бессмысленно скользят по буквам. Подлый лгун. Да не по отношению к Кристине, это всего лишь живая плоть, я именно так думаю о себе всякий раз, когда сдаю рукопись. Ведь сдаю незавершенную… да не просто незавершенную, а откровенно сырую! От первой и до последней страницы надо править, выбрасывать целые куски, абзацы, переставлять местами. Кроить, убирать проходные персонажи, сделать более выпуклыми главные… Убрать расхожие сентенции, нравоучения, снять таблички «Дерево» с деревьев, как сам же рекомендуешь молодым да начинающим!
Но… когда жмут сроки, навязанные издательством, когда – собственные, а когда и потому сдаешь сырое, что подпирает новая ярчайшая идея, супертема, необычные герои – это будет
Правда, с той книгой, что как сверхновая звезда сияет даже в солнечный день, история, скорее всего, повторится. Ну так уж устроено восприятие писателя, как и любого художника, что мысленно видим целый мир, но при попытке перенести его на бумагу, холст, кинопленку, хард пропадает девяносто девять процентов всего-всего. Кому удается перенести хотя бы пять, объявляем талантищами, кто перенес десять – гениями.
– А вот хрен в задницу, – сказал я себе люто. – С
– Понял, – ответил я себе покорно. – Ты прав, гад,
Но глазные яблоки то и дело поворачивало в сторону Кристины. А сэмплы остаются плоскими, взгляду ну никак не зацепиться. Там всего лишь картинки, а я ведь ставил их так, чтобы изменить мир!.. Ну что я за скот, а?
От жвачника звук пошел громче. В Думе бурно обсуждают проект нового закона. Мне стало не по себе: под контроль государства стараются поставить человечка уже прямо и не знаю как. Компы уже без сидюков, а это явно не по воле фирм-изготовителей, чувствуется мощь государства. Даже мощь сговорившихся государств.
Сейчас с трибуны один из депутатов докладывает о проекте насчет полного запрещения лазерных дисков. Мол, Интернет третьего поколения позволяет мгновенно получать любую информацию любого объема. Лазерные диски совершенно не нужны, а если кто-то их держит, то законный вопрос: зачем?
– Закручивают гайки, – пробормотал я. – Ладно, пусть… Уже не успеют.
