— Ну, — сказал он медленно, — есть душонки настолько мелкие, что даже плюнуть в их сторону — оказать честь. Да и тела телам рознь.

Священник перехватил его мечтательный взгляд, глаза вспыхнули, но сдержался, сказал сдавленно:

— Когда сюда придет вера Христа, все это исчезнет!

— И русалки? — спросил Владимир насмешливо.

— Все! — почти выкрикнул священник. — Любая нечисть! Господь наш ревнив, он не допускает других… всяких. Все будет искоренено под корень: лешие, кикиморы, мавки, вилы… Только вера Христа! Мир будет чист.

Владимир сказал тяжело:

— И пуст… Пуст, как ограбленная могила.

Священник осекся, вспомнив, что и сам великий князь, хоть и рожден отцом и матерью, но бабкой- повитухой была ведьма из рода древних невров, а те, по слухам, ведут начало от самой Лилит, что была первой женой благочестивому Адаму, а потом не покорилась Богу и стала демоншей…

Владимир брезгливо посмотрел ему вслед, но с башенки наконец спустился грузный Белоян. Горбился, словно нес на спине незримую гору. Шерсть на морде слиплась, на лбу блестели крупные капли пота.

— Скоро на четвереньки встанешь, — сказал Владимир недовольно. — Стряслось что?

Белоян поднял голову, Владимир отшатнулся. Маленькие медвежьи глаза были залиты кровью, словно там полопались все сосуды, и кровь выступила наружу.

Измученным голосом верховный волхв проревел:

— Наблюдал за Царьградом…

— Ого!

— Как видишь, с твоей башни можно увидать многое, надо только уметь смотреть.

— И не было защиты? — не поверил Владимир.

— Ну, я смотрел там, где защиту не поставили, — поправился Белоян. — Маги закрывают дворец, а еще пуще — свои гнезда. Но и по крохам с улиц можно собрать кое-что.

— Курица по зернышку клюет, а сыта бывает, — сказал Владимир серьезно. — Ты молодец.

Белоян сердито блеснул красными глазками:

— Не всем же быть орлами. Или волками. Их там тьма. Жрецы новой веры вовремя спохватились, всех магов не пустили под нож. Пользуются, когда надо чудо сотворить во имя своего бога. Сами не могут, а те… наемники, что с них требовать?..

Он говорил все громче, даже выпрямился, глаза заблистали грозно, как две красных звезды, что предвещают кровавую войну, разор и гибель. Владимир прервал, волхв может обличать цареградских магов до бесконечности:

— И что ты узрел?

— Много недоброго для нас. Но самое близкое… это отряд, что движется к Киеву. Защита у них сильна, но чем дальше от Царьграда, тем труднее их накрывать щитом, зато моя мощь значимее, ибо мне помогает здешняя земля.

Владимир внимательно всмотрелся в измученное лицо:

— Разве ты не рус?

— Рус.

— Но здешняя земля помогает только славянам!

Белоян наконец-то расправил спину, сразу став выше Владимира. Голос прозвучал со смущенной гордостью, где таилось тщательно скрываемое ликование, смешанное с недоверием:

— Похоже, здешняя земля наконец-то признала нас. Сперва люди признали, теперь — земля.

Владимир отмахнулся:

— Это тебя признала. Ты с твоей-то рожей чистый славянин. И что за отряд сюда прет?

— Их смысл прост. Им велено убить тебя. Даже, если погибнут сами.

Владимир присвистнул:

— Ого! А велика ли дружина?

— Две дюжины.

Владимир изумленно поглядел на волхва:

— Так чего ж тебе бояться?

Белоян озабоченно покачал головой:

— Так то оно так, но дюжина из них — богатыри. Остальные так, слуги. А я еще не видел, чтобы кто-то собирал богатырей так много в одном месте. Ну, не считая тебя. Да и то, у тебя они сбегаются только как свиньи к корыту, а не в ратном поле.

— И все равно не понимаю, — буркнул Владимир, брови его сдвинулись на переносице. — Пусть даже богатыри… Но у Претича под Киевом три тысячи обученных воинов! Навалятся скопом, никакие богатыри не устоят.