С запада по синему чистому небу надвигался каменный массив, словно по небу медленно плыл каменный остров. Даже не остров, а материк, еще одна земля, что заслонит от солнца этот мир и отныне здесь наступит вечная ночь.

Люди со страхом всматривались в скошенный край, черный и с недоброй синевой, там видны трещины, а если присмотреться и долго не отводить взгляда, они неуловимо расширяются или же, наоборот, смыкаются, сливаются, исчезают. В селах и весях ширились разговоры, что это знамение, предвещает кровь и пожары, истребление рода людского, недаром же в селе на западе Гелонии родился двухголовый теленок, заговорил человечьим голосом, а потом издох, что тоже предрекает гибель всем здешним землям и живущему на них люду.

Скиф тоже посматривал на тучу со злобой и ненавистью. Олег успокаивающе приговаривал, что уже две недели дождей не было, поля сохнут, дождь бы в самый раз, но и сам с тревогой поглядывал на небо. Туча не столько дождевая, как градовая, а крупный град порой и скот бьет насмерть, на полях же все выкашивает намертво.

Да и ураган может прийти, мелькнула мысль. И хотя этот край вроде бы далек от дорог, по которым любят бродить ураганы, но все же… Гм, а почему ураганы, как и люди, предпочитают ходить по протоптанным дорогам? Но есть же наверняка ураганы, что любят соваться в неведомые земли, как вот он сам?.. И не бывает ли магических ураганов, как вот был, да кончился магический ливень?

Настроение, и без того тягостное, вконец испортилось. Как бы ни уверял себя, что без магии тоже жить можно, другие как-то живут, он тоже обходился без нее несколько лет, даже не заметил, как и кончилась… но без магии можно искать Истину, однако воплощать ее в жизнь лучше с магией. И чем больше магии, тем лучше.

Туча закрыла уже половину неба. С крепостной стены хорошо видно, как на западе на землю пала темная тень, будто там уже сумерки. Тень как будто застыла, монолитная, угрожающая, но всяк понимал с тревогой эта беда все равно надвигается, стороной не обойдет.

Скиф подошел сзади, голос прозвучал непривычно угрюмо и по-взрослому:

– Только что прибыл всадник с западных кордонов.

– И что?

– Говорит, что в земле Миш войска спускаются с гор.

Олег кивнул. Понятно, Агафирс заканчивает малые войны, готовится к большой.

– Что еще?

– Якобы уже посланы легкие отряды в нашу сторону. Проверяют дороги для большого войска. Смотрят броды.

Для прохода, подумал Олег, для кормежки по дороге, для выявления настроений. Похоже, предчувствия начинают сбываться. Ящер бы побрал эти предчувствия, предвидения, озарения! Почему не видит хорошее?

Подошел Окоем, молча постоял с ними, еще больше исхудавший, нахохленный, мрачный. Слушал молча, он же первым указал на далекую дорогу:

– Кого-то несет к нам. Надо бы из города, а они все едут и едут…

– С вестями, наверное, – предположил Олег.

Темная точка медленно разрослась до всадника. Одинокий, едет спокойно, коня не нахлестывает, так что не вестник, а сам по себе. Уже можно разглядеть, что конь крупный, богатырский, воинский, таких не запрячь в телегу – разнесут, нельзя в плуг – сломают или согнут, да и сам всадник выглядит пугающе. Заходящее солнце светит в спину, из-за чего лицо оставалось в тени, а сам он кажется намного крупнее и выше.

На солнце поблескивал пурпуром металлический шлем, сверкали доспехи, а на кончике копья горело крохотное красное солнце. Конь идет ровно, но чувствуется в нем неистраченная сила.

Скиф вдруг встрепенулся. Олег чувствовал, как нынешний властелин Гелонии ахнул, задержал дыхание, его кулак со стуком опустился на каменный зубец стены.

– Олег!.. Ты знаешь, кто это?

– Начинаю догадываться, – ответил Олег. – Хоть что-то радостное за этот день!

Туча словно ждала, когда ворота откроют для одинокого всадника. Сдвинулась, впереди промчался ветер, взметнул пыль, понес мусор, сухие листья.

Турч легко соскочил на землю, обнял Скифа, покровительственно хлопнул Олега по плечу. За эти дни он исхудал, а на скуле добавился свежий шрам.

– Рад, – сказал он счастливо, – что вы добрались благополучно!.. Я даже не думал, что этот город так укреплен. Молодец Гелон. Хоть он и не воин, но город укрепил…

Скиф сказал поспешно:

– Гелона нет. Он отдал жизнь настолько благородно и красиво… как никогда бы не сумел я! Теперь я здесь правитель всей Гелонии. Поневоле, Турч, поневоле. Я бы отдал жизнь сто тысяч раз, чтобы вернуть Гелона, но кому моя жизнь нужна?.. Таких, как я, по свету целые стада бродят!.. Так что ты, Турч, как я и обещал, командуешь всеми крепостями Гелонии, а также всем ее воинством. Этого немного, но, боюсь, нам придется его увеличить…

Турч слушал с раскрытым ртом.

– Я думал, – сказал он потрясенно, – только со мной случилось за это время всякое и разное… Вот как, значит, повернулось? А со стороны все кажется проще. Да простит меня Гелон, но я считал его… считал человеком попроще.

– Мы все считали, – ответил Скиф с едкой горечью. – Сегодня отдохни, Турч, ты еле на ногах держишься. Завтра расскажешь, почему у тебя топор весь в зазубринах, панцирь посечен, откуда взялись новые шрамы. И завтра же начнешь принимать крепость и войско.

– Да-да, – сказал Турч невпопад. – Да-да… Гелон! Кто бы мог подумать…

За их спинами раздался мрачный голос:

– Великие люди подобны звездам. На них обращают внимание только тогда, когда они погасли.

Скиф резко обернулся, в глазах слезы, лицо бледное.

– Окоем, прости! Я тебя не любил… Но никто так хорошо еще не сказал о Гелоне!

Он порывисто обнял верховного жреца, Окоем погладил Скифа по спине, тут же отстранил, правитель должен быть суровым и твердым, как гранитная скала. И чем меньше подданные узрят его слезы, тем лучше.

Скиф понял, кивнул, Окоем считает, что пусть лучше у правителя о нем, Окоеме, останется мнение как о черством человека, чем он, Скиф, уронит себя этими слезами перед другими людьми, перед своими военачальниками.