синих как небо глазах стояли слезы.
– Меня не страшит гнев богов, – ответил он тихо. – Но ты ее все еще любишь, отец… И только поэтому я отрекаюсь от мести.
Он повернулся резко, Олег не успел ухватить его за руку, как хлопнула дверь, по лестнице послышался дробный стук подошв. Со двора слышно было, как яростный голос прокричал в ночи, в ответ заскрипели засовы на воротах конюшни.
Олег поднялся. Лицо было печальное.
– Если он решится уехать, – сказал он просто, – я поеду с ним.
– Спасибо, – сказал Колоксай. В его синих глазах были стыд и благодарность. – Мне было бы страшно потерять и его. А он… он горяч!
– Как и ты, – ответил Олег. Подумал, добавил: – Был.
Колоксай развел руками:
– Да, во мне многое изменилось. Пока сам еще не знаю что. Но я уже не тот. Хуже или лучше, не знаю. Но вот ты меняешься тоже. Я раньше знал тебя как человека рассудительного и очень осторожного. А теперь ты в бой, как юнец.
– Я не рвусь в бой, – объяснил Олег. – Просто чую, что с той стороны веет новым Злом. И что меня там тоже ждет…
– Что?
– Бой, – ответил Олег. – Которого я очень хотел бы избежать.
Колоксай взглянул остро:
– Но едешь навстречу?
Олег поднялся молча. Он был так же высок, как Колоксай, а под грубой тканью холщовой рубашки угадывалось сильное тело бойца. Но, сколько Колоксай помнил, этот волхв всегда стремился избежать схваток.
И всегда оказывался в самой их гуще.
За окном чуть посветлело. Олег подошел к забранному металлической решеткой проему, свежий утренний ветерок пахнул в лицо. На горизонте проступает едва заметная светлая полоска.
Колоксай сказал за спиной:
– Я не знаю, кто ты… но я считаю тебя другом и учителем разом. За эти годы ты возмужал, у тебя фигура воина, словно зарабатываешь на жизнь мечом. Но у тебя то же самое недоумение в глазах, то же напряжение в лице, на лбу добавилась складка, да у губ теперь горькие морщинки. Помнишь, как однажды я бросил тцарство и пошел за тобой, очарованный твоей мудростью?
– Помню, – ответил Олег невесело. – Все помню.
– А помнишь, как мы увидели этих купающихся дев?
– Стараюсь забыть, – ответил Олег сухо. – Да и тебе зачем вспоминать.
– Потому что это было прекрасно, – возразил Колоксай. – Да, я обезумел и натворил глупостей. Но это были мои безумства!.. Только я и отвечаю. Олег, удержи Скифа от мести. Он поклялся не мстить, но все же… Месть неразумна. А его обет, который он дал, что отомстит за мою смерть… Ты сможешь освободить от обета, не затрагивая его чести.
Олег покачал головой:
– Колоксай, оставь… Эта ненависть его сжигает, ты не заметил? Он и так ее носит через силу. Если он не даст ей выхода, она отравит его смертельным ядом. Испепелит душу. Ты хочешь потерять и второго сына?.. Но что творишь ты? Хочешь, чтобы жертва Гелона была напрасной?..
Колоксай развернулся к нему всем телом. На лице была такая мука и такой стыд, что Олег отступил, будто получил толчок в грудь.
– Не понимаешь? – вскрикнул Колоксай в бешенстве. – Не понимаешь!.. Боги выиграли, обменяв драгоценного Гелона на черт-те что!.. Что я? Я же ни черта не умею!.. И ни на что не гожусь, если говорить правду. Они получили драгоценность всего лишь… всего лишь за меня! Если я останусь и буду править вместо Гелона, я сделаю то, что как раз хотят враждебные боги!.. Не понимаешь?
Олег потряс головой, сказал с мукой:
– Прости, не понимаю.
– Что за дурак… Я не сделаю, как они хотят!
– Тогда, – спросил Олег, – не сделаешь ли еще хуже?
– Не знаю, – отрезал Колоксай. – Но если я сделаю то, что вы хотите… и что хотели подземные боги, то это и будет… поражение! Но я уйду. Еще не знаю куда. Пока куда глаза глядят. А там посмотрим. Я все равно найду способ, чтобы…
Голос его прервался. Неожиданно Олег увидел, что это не отец Гелона, Скифа и Агафирса, а такой же, как и они… если не моложе. Он непроизвольно сделал шаг навстречу, Колоксай всхлипнул, Олег обнял его, как обнимал двадцать лет назад. Из отчаянных и сразу покрасневших глаз Колоксая брызнули слезы. Олег видел, как под едкими каплями горит кожа и тут же зарастает, оставляя быстро тающие белые следы.
Колоксай всхлипывал, его трясло, голова дергалась, зубы стучали. Он не мог ни выговорить, ни вышептать ни слова. Олег гладил по спине, похлопывал с неловкостью за себя и за Колоксая, за все это… это.
– Найдешь, – проговорил Олег тихо. – Найдешь… Теперь найдешь.
– Я… – сказал Колоксай прерывающимся голосом. – Я… не могу… принять такую жертву… Да еще и его земли, его владения! Я должен уйти, как ушел вон ты, и… доказать! Совершить.
Олег кивнул:
– Только мне не надо было ничего доказывать. А вот ты на себя взваливаешь тяжкий груз.
– И пусть! – ответил Колоксай. – И пусть! Пусть тяжелей, невыносимей!
Он все прижимался к Олегу, все его существо говорило, что вот сейчас, когда плач иссякнет или его задавить, надо будет понять голову, выпрямить спину и гордо вступить в ужасающе жестокий, как оказалось, мир.
А потом они молча вышли во двор. Колоксай исчез в конюшне. Олег молча наблюдал через распахнутые ворота, как в глубине оседлали крупного жеребца, Колоксай выехал такой же неподвижный, молчаливый, суровый, но совсем осунувшийся, желтый, как покойник.
– Заставь Скифа принять страну, – велел он. – Может быть, это займет его заботами… Он захочет продолжить дело брата! Это будет трудно, ему станет не до мести.
– А ты?
– Куда глаза глядят. Олег, я уже не тот вспыльчивый дурак, которого ты сопровождал к красавице Миш. В мире черного солнца…
Он вздрогнул, побледнел, зябко пожал плечами. Конь под ним нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
– Езжай, – напутствовал Олег. – Я знаю, о чем ты… Но лучи нашего солнца сильнее! Ты вернешься, Колоксай.
– Сюда?
– Нет, в самого себя. Это намного важнее.
В комнате, которую они делили со Скифом, он обессиленно рухнул на ложе. Все тело ноет, будто пробежал с конем на плечах от края, земли и до края, или словно на его плечах обломали не одну дубину. Во рту сухо, но нет сил встать к столу, где уже розовеет под утренними лучами солнца кувшин с вином, блестят два золотых кубка редкой работы.
За дверью прогремели быстрые шаги. С той стороны в дверь ударилось с такой силой, будто швырнули обломком скалы. На пороге появился Скиф. Лицо было бледным, лицо перекошено.
– Олег! – вскричал он с отчаянием. – Я не могу отступиться!.. Вели седлать коней, мы уезжаем. Или ты останешься с Колоксаем?.. Тогда я поеду один.
Олег покачал головой:
– Опоздал.
– Ты о чем?
– Колоксай уже уехал, – сообщил Олег.
– Что?
