Согнувшись, в обуви худой,

Старик печально шел домой.

На перекрестке он столкнулся

С торговкой, что-то проворчал,

Посторонился, поскользнулся

И чуть средь лужи не упал.

Старуха, шамкая, сказала:

'Хренку, родимый, не возьмешь?'

- 'Ну, ну! проваливай! пристала!

Без хрену горько невтерпеж...'

Меж тем по улице широкой,

Под ливнем, гнали в путь далекой

В халатах серого сукна

Толпу преступников. Она

Шла медленно, звеня цепями;

Конвой с примкнутыми штыками

Ее угрюмо окружал,

И барабан не умолкал.

'Пошел народец на работку!

Лукич подумал. - Да, ступай...

Поройся там, руды в охотку

И не в охотку покопай...

Есть грош, достать на подаянье...

Поди, Скобеевы живут,

Их в кандалы не закуют,

Не отдадут на покаянье...

Ну, вот тебе и взял взаем!

Постой! постой!., ведь этот дом

Купца Пучкова... Э, почтенный!

Я про тебя и позабыл!

Пучков... да! я ему служил:

Святоша, человек смиренный...

Гм... мастер, нечего сказать,

Горячий уголь загребать

Чужой рукой!'

15

Угрюм и прочен

Пучкова дом. На кровле тес

Зеленой плесенью порос.

Железом накрест заколочен

Закрытый ставень кладовой.

Косматый сторож, пес цепной,

Лежит в конуре у забора,

Амбары в стороне стоят,

Их двери крепкие от вора

Замки тяжелые хранят.

Безлюдно в комнатах просторных

(Хозяин не имел детей

И редко принимал гостей),

Висят картинки в рамках черных,

Пыль на полах и по столам,

И паутина по углам.

Но спальня с желтыми стенами

Светла, опрятно убрана,

Весь угол занят образами,

Лампадка вечно зажжена,

Кровать накрыта простынею,

И полон шкап церковных книг;

Иных терпеть не мог старик

И называл их чепухою,

Потехой праздных болтунов,

Соблазном молодых голов.

В суровой школе горькой нужды

Пучков с ребячества окреп.

Его отец был стар и слеп,

И сын, изнеженности чуждый,

Переносил мороз и зной,

Шатаясь по миру с сумой.

Порой калекой притворялся,

За крендель колесом катался

И на кресте всегда берег

С казной холстинный кошелек.

Один купец, старик бездетный,

Полубольной и безответный,

Его за бойкость полюбил,

Одел и в лавку посадил.

Приемыш рос, добру учился,

Поклонен, расторопен, тих,

За делом в лавке не ленился,

А ночью Жития святых

Читал хозяину от скуки.

Святых мужей слова и муки

Всё помнил, но из чудных строк,

Увы, урока не извлек!

Читал, читал - и за услугу

Купца ограбил наконец.

Не вынес бедный мой купец:

И пил, и плакал, спился с кругу,

И ночью, пьяный и больной,

Застыл средь улицы зимой.

Чужого золота наследник,

Пучков себя не уронил.

Глядел смиренником и был

О чести строгой проповедник.

Не кушал рыбы по постам,

Молился долго по ночам,

На церковь подавал грошами,

Перед нетленными мощами

Большие свечи зажигал,

Но плутовства не покидал.

И странно! плут не лицемерил: