просьбу и сообщила членам оперативно-следственной группы об изменении времени совещания. Позвонила она и Левину, к которому также была неравнодушна.

Олег Николаевич, работавший в Шереметьево с другими членами группы, поблагодарил Клавдию, передал информацию коллегам, работавшим с ним в данный момент на летном поле. Единственным членом бригады, о котором Олег попросту забыл, был стажер Безухов. Забыл о нем Олег по понятной, в общем-то, причине – Безухова перед глазами не было, он сидел в отделе кадров.

Стажер, закончив работать с карточками летного состава, обобщил информацию в виде красивых графиков, перекинул ее на дискету – не здесь же распечатывать секретные материалы – и начал собираться на первое в своей жизни совещание под председательством самого Турецкого.

Об Александре Борисовиче он наслушался столько легенд от своего руководителя Левина, что сама мысль о предстоящем совместном обсуждении первых результатов предварительного следствия вызвала в нем трепет.

Можно было связаться с Левиным и поехать на Дмитровку вместе. Но Кирилл был человеком в прокуратуре новым, к тому же весьма застенчивым от природы. Кроме того, рассказанная Турецким притча о юноше, облитом буддийским монахом водой из ведра, произвела на него глубокое впечатление. Он понял, что лишних вопросов задавать не следует. И рассудил, что, если сам Левин не позвонил ему и не предложил поехать в Генпрокуратуру на служебной машине, добираться следует самостоятельно.

Ада Григорьевна без конца отлучалась из кабинета, сетуя на задержку рейса на Пермь.

– Я вам не нужна? – то и дело спрашивала она Кирилла.

И, получив отрицательный ответ, опять исчезала.

– Она к брату побежала, – оправдывала начальницу Верочка. – Они видятся редко, она соскучилась.

– А где брат? – машинально спросил Кирилл, выключая компьютер.

– Он в служебке, у стюардесс. Чего ему по залу болтаться? Не посторонний же человек.

Худощавый, рыжеватый мужчина действительно провел томительные часы ожидания посадки на рейс Москва – Пермь в обществе молоденьких и веселых стюардесс, которые и должны были провести его на борт лайнера.

Развлекая их байками, он думал о том, что можно было бы сесть на иной самолет. Учитывая, что Шереметьево забито следователями и оперативниками, логично убраться отсюда как можно скорее. Так, наверное, поступил бы на его месте другой человек. Но тогда нужно было бы объяснять, чем вызвано изменение маршрута. Он говорил, что ему нужно именно в Пермь. На это обратили бы внимание стюардессы. Зачем поднимать волну? Нет, он четко следовал своей заповеди: не спеши, замри горным орлом, выжидай, зорко оглядывая окрестности. Твой час придет, и это будет час твоей победы.

Самолет ТУ-154 вылетел в Пермь с пятичасовым опозданием, в тринадцать тридцать.

Как раз в это время Кирилл направил стопы на Дмитровку.

…Безухов намеренно приехал пораньше, чтобы распечатать наработанную информацию. Дверь в кабинет Турецкого была заперта. Он потоптался, прикидывая, где бы пристроиться.

По коридору, с чайником в руке, шла фигуристая дама. Безухов узнал ее – это была секретарша самого Меркулова.

– Здравствуйте, – учтиво произнес он.

– Здравствуйте, – надменно ответила Клавдия Сергеевна и прошла было дальше, но тут же остановилась.

– А что вы здесь делаете, у кабинета Александра Борисовича?

– Я на совещание, – тут же покраснел Безухов. – Я член группы…

– Фамилия?

– Безухов.

– Да, есть такой.

Клавдия взглянула на часы:

– Так рано еще на совещание.

– Я специально пораньше… Мне нужно дискету распечатать. Это как раз для совещания.

Клавдия оглядела красного как рак юношу профессиональным взором и милостиво разрешила:

– Ладно, пойдемте ко мне. У меня распечатаете.

Безухов на негнущихся ногах пошел за женщиной в приемную Меркулова.

– Давайте…

Она протянула холеную руку, сунула дискету в узкую прорезь процессора, включила принтер.

– У вас там много материала?

– Страниц пятнадцать.

– Мы это за три минуты распечатаем. Стоило так рано приезжать!

– Почему – рано? Совещание через пятнадцать минут начнется. – Безухов посмотрел на свои часы.

– Не через пятнадцать минут, а через четыре часа. Александр Борисович перенес совещание на девятнадцать. Вас что, Левин не предупредил? Я же звонила ему.

Безухов молчал. Подставлять непосредственного начальника не хотелось. В этот момент, прямо как в