– Ладно, там Денис остался. Он все, что можно нарыть, нароет.

Младший Грязнов действительно был оставлен на месте с заданием провести тщательный поквартирный опрос.

– Все-таки я ему позвоню, скажу про милиционера. Пусть возьмет на заметку. – Грязнов потянулся к аппарату.

Пока Вячеслав разговаривал с племянником, Александру позвонили на мобильный.

– Але, это Голованов.

– Да, Сева, слушаю.

– У нас новости. Нашли приятеля Каменева, который десять дней тому назад дал Глебу ключи от пустующей квартиры в расселенном доме на восточной окраине, в районе Выхина.

– Что за дом?

– Чей-то ведомственный. Этот чувак там жил. Дом расселили, ключи от всех квартир остались у нашего чувака. Глеб попросил разрешения хранить там картошку.

– Приятель был в квартире после того, как ключи дал?

– Нет.

– Еще раз, где это?

– Между улицами Молдагуловой и Снайперской.

– Мы выезжаем. Берите чувака за жабры, сажайте в машину. Встречаемся… – Турецкий взглянул на карту Москвы, висевшую на стене, – на перекрестке Рязанского проспекта и улицы Паперника.

– Едем! – Голованов дал отбой.

– Что? – Слава взъерошил волосы.

– Кажется, нашлась потайная квартира. Поехали!

– Ты на три часа совещание назначил.

– Да, черт! – Александр набрал номер внутренней связи. – Клавдия Сергевна, это ты, душа моя? Голубушка, не в службу, а в дружбу. Отзвонись членам моей бригады, нужно совещание с пятнадцати перенести на девятнадцать. Да сегодня, душа моя, сегодня, когда ж еще?! Кричу?! Ну извини, это нервное. Я тебе сейчас список заброшу. Целую. Ты у меня одна, словно в ночи луна, – скороговоркой произнес Александр, бросая трубку.

– Так, может, сразу криминалистов прихватим? И судмедэксперта?

– Пожалуй, – вздохнув, согласился Турецкий.

Первое, что ударило в нос, – запах нечистот и особый, кислый запах, присущий тюремным камерам. Квартира была погружена во тьму. Луч фонарика озарил комнату. Она была пуста.

Ведро с открытой крышкой стульчака в углу комнаты распространяло запах тюремной параши. Один из оперов прошел к окну, снял лист фанеры, распахнул окно. Солнечный свет хлынул в помещение. Мужчины единым движением глубоко вдохнули струю свежего воздуха.

Растерзанная постель со смятыми, окровавленными простынями.

– Не слабо! – высказался судмедэксперт.

– А вот и хрен моржовый! – Грязнов кивнул в угол кровати, где действительно «отдыхал» после трудов огромных размеров резиновый фаллос в следах запекшейся крови.

– Наручники, – указал на пол криминалист Алик Зуев.

На полу, возле постели, валялась пара наручников. Одно кольцо было раскрыто, другое – замкнуто. От этого второго кольца тянулся вдоль кровати длинный металлический шнур. Проследив глазами его путь, Турецкий увидел вторую пару наручников, защелкнутую на противоположной высокой металлической спинке.

– Кого же это здесь на цепи держали? – ахнул Зуев.

– Женщину, надо полагать, – сквозь зубы ответил Грязнов. – Хочешь, я угадаю, как ее зовут? – невесело пошутил он.

– Смотрите, записка! – Зуев стоял возле старенького колченого стола.

На столе – металлическая кружка с огарком свечи. Из-под нее торчит клочок бумаги.

Турецкий подошел. «Все готово. Жду звонка» – было написано печатными буквами на обрывке газеты.

– Что ж, господа специалисты-криминалисты. Работы вам здесь – непочатый край, – констатировал Александр Борисович. – Альберт Александрович, постарайтесь сделать все необходимое как можно быстрее и как можно тщательнее.

– Вообще-то одно исключает другое, – усмехнулся Зуев.

– А вы постарайтесь.

Грязнов, вынимая трубку мобильного, произнес:

– Думаю, следует сконцентрировать поиск автомобиля Каменева в окрестностях этого славного местечка.

…Клавдия Сергеевна, будучи женщиной ответственной и неравнодушной к Турецкому, выполнила его