Кирилл, сидевший прямо напротив двери, поднял глаза и увидел худощавого мужчину с коротким ежиком рыжеватых волос. Прямой нос, несколько длинный тонкогубый рот. И пронзительный взгляд очень светлых глаз.

Мужчина внимательно взглянул на стажера, словно сфотографировал его, и жестом вызвал Кашкину в коридор.

– Верочка, я отлучусь. Ты помоги Кириллу Сергеевичу, если что.

Верочка кивнула и тут же покраснела.

– Кто это? – спросил Безухов, когда Кашкина вышла.

– Это родственник Ады Григорьевны. Двоюродный брат. Очень симпатичный человек. Такой приветливый.

– Он здесь работает?

– Нет, он вообще в другом городе живет. Он бизнесмен. Бывает в Москве довольно часто.

Безухов тут же забыл о мужчине. Иногородние бизнесмены не входили в сферу его интересов.

Тот же вопрос задал Аде Григорьевне ее родственник за дверью кабинета:

– Это кто?

– Это из Генпрокуратуры, – объяснила Кашкина.

– А что он у тебя делает? – удивился родственник.

– Катастрофу расследует. У нас на той неделе борт под Воронежем грохнулся. Не слышал?

– Слышал.

– Сомов погиб, представляешь? Кто теперь гендиректором будет? Нам-то, правда, особой разницы нет.

– И что, такой молодой парень расследованием занимается? – удивился мужчина.

– Да, представляешь? Совсем мальчишки работают! Чего ожидать можно! Их здесь пропасть. По всем подразделениям шастают. И на летном поле.

– Давно он у тебя сидит?

– Со вчерашнего дня. Ну как ты? Давно не заходил. Как дела?

– Все нормально. Мне в Пермь срочно нужно. Отправишь?

– Какой разговор! Когда рейс?

– Через час.

– Пойдем, я договорюсь. На Пермь наверняка места есть, это не южное направление. Вот в Сочи было бы трудно. А что у тебя в Перми?

– Дела, дорогая, дела.

– Все-то ты в делах у нас! Когда женишься, когда детей заведешь? – привычно выговаривала женщина.

Мужчина так же привычно слушал, не отвечая, внимательно поглядывая по сторонам.

Ровно в девять утра Турецкий позвонил Наде:

– Надежда Игоревна, доброе утро.

– Здравствуйте, Александра Борисовна, – учтиво поздоровалась Надежда.

– Вам придется составить компанию трем бравым мушкетерам в марш-броске на Филимонки, – проговорил Турецкий заранее заготовленный текст, мысленно недоумевая по поводу странного приветствия.

– Да-да, мне Глеб Николаевич говорил. Семерка и шестерка, наверху, слева, так? Он говорил, что это сложный случай. Я, разумеется, возьмусь. Вам срочно?

– Срочнее некуда, – дискантом пропел Турецкий, сообразив, в чем дело. – У меня жуткие боли, милочка, – для убедительности добавил он.

– Я через пять минут выхожу.

– Мы можем вас подвезти до рабочего места.

– Замечательно. Тогда ждите меня у метро «Октябрьское поле». Возле универмага. Я буду там через двадцать минут.

– Прелестно, – мурлыкнул Турецкий и дал отбой.

Сева Голованов и Филя Агеев, приданные Турецкому для проведения спецоперации, с интересом истинных любителей театра наблюдали за спектаклем.

– У нас муж ревнивый, – объяснил Саша.

Мужчины хмыкнули. Джип тронулся с места.

Спустя ровно двадцать минут Надежда, дыша духами и туманами, опустилась за заднее сиденье, рядом с Турецким.

– Надюша, спасибо, что пришла. – Турецкий взял женщину за руку, сжал пальцы.