- Но я же чувствую. Даже по голосу. Я думала об этом, когда вы ушли от меня. Люди не понимают, как мне приятно, что доставляю им наслаждение. А кому-то радость... Ведь они так мало это имеют! Но как им объяснить, что, возможно, это мое призвание? Меня никто не хочет понимать. Мама почему-то уверена, что я останусь одна и у меня никогда не будет детей. А мне многие предлагают выйти замуж... А вы мне не предложили.
- Да я как-то... Все-таки у меня семья. Хотя нет никого в мире лучше вас.
- Ну да, все русские так говорят: семья. А я могла бы выйти только за русского. А предлагают только американцы и японцы. Я совсем заболталась... Так что у вас за предлог?
- Предлог? - переспросил я.
- Ну повод. Я это называю предлогом, какая разница, верно?
- Никакой, - согласился я.
- И потом, вы снова перешли на 'вы'. Это потому что мы давно не виделись? - спросила она.
- Наверное. - Я не знал, что и говорить. Опять стало не по себе. Можно ли говорить с такой женщиной о каких-то делах?
- Вы... ты рассказывала о своей подруге, у которой муж пропал в Чечне, - начал я. - Помнишь?
- А, ну да, это Алла Светлова. Конечно, помню. Когда мы с ней появляемся, мужчины падают... Кстати, она пригласила меня сегодня на премьеру. Она ведь поет в Театре имени Станиславского, я говорила?
Мир тесен, сказал я себе. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Эта прекраснейшая из прекрасных уже помогла мне как никто другой. И вот готова помочь снова.
- Я вас тоже приглашаю, - продолжала Светлана. - У меня билет на два лица. Пойдете? Жена вас отпустит?
Что я мог сказать? Что находиться с ней рядом - все равно что сидеть голышом на площади? Где все показывают на тебя пальцем: вон тот придурок посмел показаться в ее обществе, представляете? И все же раз сегодня все само идет в руки, не стоит отказываться. Карта идет только пять минут. Это я помнил четко, со студенческих ночных бдений за преферансом.
Я-то полагал спросить Светлану про подругу, чтобы поговорить с ней, услыхать ее голос - и только, но удача опять бросается мне навстречу. Стоит ли отворачиваться?
- Только после театра я буду занята, - сказала она. - После театра я вас покину. Едва успею в 'Метрополь'. У меня там встреча. Вы слышите?
Вот зачем она мне это рассказывала? Так деловито и просто. Чтобы не забывался? Может, и так... Но, кстати, сегодня я тоже не могу. Костя тащит меня к генеральному. Хочет выдать информацию по делу. Хотя это называется по-другому, говорил уже, - дождаться, когда замочат очередного. Только плевать я хотел на все эти доклады. Ничего нового я сообщить не могу нашему действительному советнику юстиции. Пусть Костя выкручивается сам. У меня сегодня свидание. Необходимость, перед которой, как говорили древние, склоняются даже боги, вынуждает меня сегодня встретиться с богиней.
Словом, мне нужна дополнительная информация о Горюнове, которого, был грех, я несколько упустил.
- Договорились, - сказал я. - Где и во сколько?
Потом позвонил Косте.
- Сходи один, - сказал я. - Сегодня не могу. Сегодня у меня свидание. Словом, я должен идти на премьеру.
- Куда? - строгим голосом спросил он. - К премьеру?
- На премьеру в оперный театр Станиславского. Может, знаешь, это недалеко от оперетты.
- С каких это пор ты стал интересоваться оперой? - хмыкнул Костя.
- Я ее терпеть не могу! - сказал я с чувством. - Но сегодня придется... Словом, там встречусь с человеком, который что-то знает о Горюнове. А с чем сегодня идти к генеральному? Ничего ведь нового я не скажу.
- Верно говоришь, - вздохнул Костя. - Уж воскресенье на носу, а до сих пор никого не застрелили известным нам способом.
- Ждем-с! - сказал я. - Так что толку от нашего визита к генеральному никакого. А тут светит полезная информация. Словом, справишься без меня.
- Постараюсь, - сухо сказал он и положил трубку.
Обиделся, что ли? Телефон всегда выдает интонации и настроение. Наверное, я показался ему возбужденным, нетерпеливым и непреклонным.
В дверь заглянула Лара.
- Сегодня куда-то идешь? - спросила она.
- Куда-то иду, - вздохнул я.
Теперь придется отчитываться и в этой инстанции. Потом про мой культпоход по наитию узнает жена. Она не будет задавать вопросы. Она будет давать задания на дом. Зайти в аптеку, кулинарию, взять пару батонов и чего-нибудь к чаю...
- Зайди и закрой дверь, - сказал я Ларе. - С этой стороны, с этой.
Я обнял ее за плечи. Вполне по-товарищески. Хотя не прочь был сделать это по-иному. Тем более она уже зажмурилась в предвкушении.
- Пойми, - сказал я. - Это необходимо. Как-нибудь в другой раз. После того как поймаю этого снайпера, будь он неладен, сходим куда-нибудь.
- Жене ты говоришь то же самое? - отстранилась она. - Только не ври!
- Зачем врать? - пожал я плечами. - Увы, арсенал моего вранья так скуден. Ничего не могу придумать новенького. Так что помоги мне поймать его побыстрее.
- Сегодня уже пятница, а он до сих пор никого не пристрелил, вздохнула она. - А мы до сих пор тыкаемся, как слепые котята.
Я усмехнулся: секретарь чувствует себя полноценным членом моей бригады.
Прозвенел звонок. Это жена.
- Подними трубку и скажи, что я у генерального на совещании, - сказал я. - Это наполовину правда. Я там должен быть.
- Здрасте, Ирина Генриховна! - радостным голосом поздоровалась Лара. Я вас узнала. Ну что вы, что вы... Александр Борисович просил передать, что будет поздно. Но обязательно вам позвонит, как соберется домой. Вы так думаете? Вы в этом уверены? Ну не знаю, не знаю. По-моему, он не такой человек. Что вы говорите! Ох, поздравляю! Я не спрашиваю, сколько ей исполнилось, но от души поздравляю! Ну что вы, он все помнит. Спрашивал всех, что бы купить дочке, сегодня у нее день рождения. Ну закрутился, сами знаете.
Я слушал эту болтовню, чувствуя себя последней сволочью. Забыть про день рождения дочки! И что теперь делать? Вырвать трубку и заорать, что все не так, что я вот-вот приеду?
Лара положила трубку. Посмотрела на меня внимательно.
- Кто она? Это спросила ваша жена, Александр Борисович, а мне только остается присоединиться к вопросу Ирины Генриховны. Итак, кто же она? Я ее знаю? Чтобы из-за какой-то, простите меня, бабы забыть про свою дочь? - Ее голос дрогнул.
- Я ничего не забыл, - сказал я. - И не собираюсь перед тобой отчитываться.
- О да, кто я такая! - всхлипнула она. - Я думала, вы другой, не такой, как все! Из-за вас я живу в этой лжи, все время притворяюсь, отказываю достойным парням, своим сверстникам... Чего и кого ради?
Я молча собирался. Показать ей на дверь? Утешить, как всегда, прижав к себе? Запереть дверь на ключ, как это уже бывало, когда она устраивала мне истерики? Неплохо. Только у меня уже нет времени.
У меня важная встреча. У меня - дело. Мое профессиональное дело. А это на сегодня важнее всего. Даже дня рождения дочери. Которая, надеюсь, простит. А когда-нибудь поймет.
Так же молча я открыл дверь кабинета, а когда она, вздохнув, проходила мимо меня, чуть прижал ее к себе, но она меня тут же оттолкнула. Может, и к лучшему.
Военный городок не узнать. Чистота и порядок. Из окон казарм вместо разнузданной попсы доносится теперь сплошь оперная музыка. Солдаты маршируют только под марш из оперы 'Любовь к трем апельсинам'. Словом, всеобщая подготовка к постановке 'Кармен' поставила весь личный состав на уши.
