Эти слова были сказаны с особой важностью, как будто Вильсон становился часовым, охраняющим аванпосты, и потому подвергался наистрашнейшей опасности. Он выпятил грудь, напряг мышцы и обвел острым взглядом маленький гостиничный номер, где они обосновались.

– Бдите, Вильсон. А я тем временем постараюсь разработать план кампании, на сей раз с учетом силы и изворотливости врага. Видите ли, Вильсон, мы недооценили Люпена. Придется начать все сначала.

– А лучше еще раньше. Но хватит ли времени?

– Девять дней, мой старый друг! Пять из них лишние.

Всю вторую половину дня англичанин курил и спал. И лишь на следующее утро возобновил военные действия.

– Я готов, Вильсон, сегодня нам придется долго ходить.

– Пошли! – с воинственным пылом воскликнул Вильсон. – Ноги у меня так и чешутся!

Шолмсу предстояло провести три долгие беседы: сначала с мэтром Детинаном, чью квартиру он досконально обследовал, затем с Сюзанной Жербуа, которую он вызвал телеграммой, чтобы расспросить о Белокурой даме, и наконец, с сестрой Августой, после убийства барона д'Отрека удалившейся в монастырь визитандинок.

Каждый раз Вильсон, ожидавший на улице, вопрошал:

– Довольны?

– Очень.

– Я так и знал, мы на правильном пути. Вперед!

Они действительно долго ходили. Отправились на осмотр двух зданий, стоявших по бокам особняка на авеню Анри-Мартен. Затем дошли до Клайперон и, пока изучали фасад дома 25, Шолмс рассуждал вслух:

– Совершенно ясно, что между всеми этими домами существуют секретные переходы… Но непонятно…

Впервые в глубине души Вильсон усомнился во всемогуществе своего гениального собрата. Зачем столько слов и так мало дел?

– Зачем? – вскричал Шолмс, будто отвечая на сокровенные мысли Вильсона, – да потому, что, когда имеешь дело с этим чертовым Люпеном, приходится работать вслепую, наугад и вместо того, чтобы выводить истину из точных фактов, надо вытягивать ее из своих собственных мозгов, а потом проверять, подходят ли твои выводы к событиям, происшедшим в действительности.

– А что же эти тайные переходы?

– Да что от них толку! Даже если и обнаружишь, каким образом Люпен попал в квартиру адвоката и как вышла из дома Белокурая дама после убийства барона д'Отрека, все равно ни на сколько не продвинешься! Даст ли мне это оружие для нападения?

– Нападать, всегда нападать! – возгласил Вильсон, но не успел он договорить, как с криком отпрыгнул. Прямо к их ногам что-то упало, это был мешок, наполовину наполненный песком. Он чуть было серьезно их не ранил.

Шолмс поднял голову: над ними, на уровне шестого этажа на лесах виднелись какие-то рабочие.

– Нам повезло! – воскликнул он, – еще шаг и мешок тех неумех свалился бы как раз нам на голову. Можно даже подумать…

Осекшись, он бросился к дому, проскакал шесть этажей, ворвался в квартиру и, к величайшему ужасу лакея, выбежал на балкон. Никого.

– Где рабочие, которые только что были тут? – набросился он на лакея.

– Ушли.

– Как?

– По черной лестнице, конечно.

Шолмс перегнулся через перила. Из дома с велосипедами выходили двое неизвестных. Вот они вскочили в седло и укатили.

– Давно они работают тут на лесах?

– Эти-то? Только с сегодняшнего дня. Они новенькие.

Шолмс вернулся к Вильсону.

Они понуро поплелись обратно, и этот второй день закончился в мрачном молчании.

На следующее утро – то же самое. Они уселись на ту же скамью на авеню Анри-Мартен и, к великому разочарованию Вильсона, которого все это никак не забавляло, просидели много часов, глядя на три дома на противоположной стороне улицы.

– На что вы надеетесь, Шолмс? Думаете, Люпен вот-вот выйдет из этих домов?

– Нет.

– Рассчитываете, что тут появится Белокурая дама?

– Нет.

– Так что же?

– Просто жду, чтобы что-нибудь произошло, хоть какое-нибудь событие, за которое можно было бы уцепиться.