Слова Зака были настолько приятны Джулии, что ее тело моментально расслабилось, и по нему разлилось приятное тепло. Зак тотчас же почувствовал эту неожиданную перемену и с запозданием вспомнил утверждение о том, что слова могут возбудить любую женщину не хуже, чем самые изощренные любовные ласки. Теперь по крайней мере он знал, что ему делать, чтобы окончательно не свести себя с ума, постоянно лаская и целуя ее.

– Знаешь, о чем я думал вчера вечером во время ужина? Джулия отрицательно покачала головой.

– Я думал о том, каковы на вкус твои губы, и о том, действительно ли твоя кожа такая нежная, какой кажется.

Пальцы Зака ласково гладили ее щеку, и Джулия почувствовала, как по телу снова разливается сладостное оцепенение.

– Но на ощупь твоя кожа еще нежнее, чем кажется на первый взгляд, – продолжал он, обводя большим пальцем контур ее губ, – а твой рот… он такой сладостный, что этого просто невозможно себе представить, – вопреки приказам мозга, его рука упорно скользила вниз по стройной шее, атласным плечам и наконец коснулась груди. При этом Джулия почему-то отвела взгляд, уставившись на темные вьющиеся волосы на его груди.

– Посмотри на меня, – прошептал Зак, заставляя ее поднять голову, – у тебя красивая грудь.

По мнению Джулии, эти слова были настолько далеки от истины, что она поневоле усомнилась во всем том, что он говорил раньше. Мгновенно заметив скептическое выражение ее лица, Зак сразу понял причину такой перемены и серьезно сказал:

– Если бы это было не так, то разве бы мне хотелось все время гладить и целовать ее? – С этими словами он начал слегка поглаживать сосок, который моментально затвердел и напрягся. Зак почувствовал, что им снова неумолимо овладевает безумное желание. – Ты же знаешь, что я говорю правду. Ты можешь видеть по моему лицу, как сильно я хочу тебя.

И Джулия действительно видела это.

Умирая от желания поцеловать ее, Зак коснулся языком ее губ, стараясь постоянно помнить о том, что он должен держать себя в руках.

– Ты такая сладкая, – прошептал он, – ты даже не представляешь, какая ты сладкая.

Но если ему еще и удавалось каким-то чудом сдерживать себя, то Джулия этого делать больше не могла. Тихо застонав, она обвила руками его шею и начала целовать со всей страстью, на которую была способна. Плотно прижавшись к нему, она упивалась ощущением сильного, напряженного тела, по которому от ее прикосновений пробегала мучительная судорога. Каким-то шестым чувством, о существовании которого Джулия даже не подозревала, она безошибочно определила, что Зак отчаянно пытается сдерживаться и не делать этот поцелуй слишком страстным, и ощутила безграничную, почти непереносимую нежность. Потершись раскрытыми губами о его рот, она попыталась заставить Зака сделать поцелуй более глубоким. Когда же ей это не удалось, она начала целовать его так, как он это делал раньше. Ее язык коснулся сомкнутых, напряженных губ, и Джулия услышала, как судорожно втянул в себя воздух Зак. Вдохновленная, она начала постепенно, неторопливо приоткрывать языком его губы, пытаясь проникнуть внутрь…

И добилась своего.

Остатки самообладания покинули Зака вместе с протяжным стоном. Перевернув Джулию на спину, он начал целовать ее с такой страстностью и ненасытностью, что она почувствовала себя одновременно и очень могущественной, и очень беспомощной. Его руки жадно гладили ее грудь, спину, живот, и когда ему наконец удалось оторваться от ее губ, Джулия испытала такое же нестерпимое желание, как и он.

– Открой глаза, малыш, – прошептал Зак. Джулия подчинилась и увидела перед собой великолепную, мускулистую мужскую грудь, покрытую густыми темными волосами. Ее сердце забилось чаще. Немного поколебавшись, она перевела взгляд выше, наблюдая за переменами, происшедшими с Заком под влиянием страсти. На напряженном и потемневшем лице ярко горели янтарные глаза. Чувственные губы шевелились, хрипло повторяя два слова:

– Погладь меня. – Это было и приглашение, и приказ, и мольба.

И Джулия тотчас же откликнулась. Приподняв руку, она коснулась смуглой щеки. Не отводя взгляда от ее глаз, Зак слегка повернул голову и нежно коснулся губами ее чувствительной ладони.

– Погладь меня.

Чувствуя, как бешено бьется сердце, Джулия медленно провела кончиками пальцев по его скулам, подбородку, сильным мышцам шеи, широким плечам и наконец коснулась груди. У нее появилось ощущение, что она гладит обтянутый атласом гранит. Когда же она поцеловала эту неожиданно гладкую и упругую кожу, грудные мышцы Зака конвульсивно напряглись. Упиваясь этой новой, недавно обретенной ею властью, Джулия поцеловала его маленькие соски, а потом начала опускаться все ниже и ниже, по направлению к узкой талии и мускулистому животу. Застонав от мучительно сильного наслаждения, Зак резко перевернул ее на спину и, крепко прижимая к ковру, начал целовать с таким неистовством, что жар, разгорающийся у нее внутри, стал совершенно непереносимым. Вырвав руки из объятий Зака, Джулия обвила его шею, возвращая опьяняющие поцелуи и гладя широкие плечи и мускулистую спину. Когда же его губы снова коснулись ее груди, она застонала от наслаждения, даже не почувствовав, что его рука опять скользнула вниз. Лишь когда опытные пальцы начали ласкать низ живота и проникли между ног, Джулия поняла, что происходит. Но на этот раз она не стала сопротивляться, а наоборот – постаралась максимально расслабиться и отдаться тому невыразимому наслаждению, которое он ей доставлял.

Изо всех сил сдерживая сжигающее его желание, Зак наблюдал за прелестным лицом, где, как в зеркале, отражались все те чувства, которые она испытывала от его изощренных ласк. И при каждом стоне, который срывался с ее губ, при каждом беспокойном движении головы, при каждой судороге наслаждения, которая пробегала по ее телу от малейшего прикосновения, его переполняла невыразимая, почти мучительная нежность. Горячая и влажная, она открывалась ему навстречу, но Зак продолжал сдерживаться, позволяя пока только пальцам проникать внутрь. Джулия обвила руками его плечи, и ее тело сотрясала безостановочная дрожь. Это внезапно напомнило Заку о тех словах, которые он смутно слышал сегодня утром.

– Дрожь – это хорошо, – прошептал он, неторопливо проникая все глубже и глубже. – Дрожь – это очень, очень хорошо.

Плоть под его изучающими пальцами казалась такой непривычно узкой, что Зак на мгновение испугался, что он слишком велик для нее и не сможет войти в нее, не навредив и не причинив боли.