Не узнаем и не скажем, По какой идем дороге, По какой пошли тропинке, Чтоб погибнуть здесь, у леса, Умереть здесь, на равнинах, Здесь, где ворон лишь родится И живут в полях вороны. Смело вороны потащут, Понесут здесь злые птицы, Тело наше расхватают, Жадно выпьют кровь вороны, Клювы вороны запустят В трупы мертвецов несчастных, Понесут на камни кости, На скалистые утесы. Мать, бедняжка, знать не будет, Мать несчастная, родная, Где ее осталось тело И где кровь ее сбегает: На равнинах ли болотных, Иль в сражении жестоком, На хребте ль большого моря, По обширному теченью, На горе ль, где много сосен, По дороге ли к кусточкам. Ничего мать не узнает О несчастнейшем сыночке: Будет думать, что он умер, Будет думать, что погиб он. Мать тогда заплачет горько, Причитать начнет старушка: 'Там теперь мой сын, бедняжка, Там любимец мой несчастный: Туонелы посев он сеет, Боронует поле Калмы. Дал мой сын теперь, бедняжка, Дал сыночек мой несчастный Отдыхать в покое луку, Благородным дугам — сохнуть. Птицы могут откормиться, Куропатки жить в кусточках, Без боязни жить медведи И играть на поле лоси!' Отвечает Лемминкяйнен, Молодец тот, Каукомъели: 'Мать несчастная, родная, Ты меня в себе носила! Кур ты выходила много, Лебедей большую стаю; Вдруг их всех развеял ветер, Вдруг их всех рассеял Лемпо, Ту сюда, туда другую И загнал куда-то третью. Помню я былое время, Помню дни, что были лучше: Выступал цветком я дома, Точно ягодка ходил я. Кто на нас, бывало, взглянет, Удивится, как растем мы. Но совсем иначе стало В это бедственное время: Знаем мы теперь лишь ветер, Видим мы теперь лишь солнце, Но его скрывают тучи, Дождь собою закрывает. Но все это мне не страшно, А моя о том забота: Хорошо ль живут девицы, Как прекрасные играют, И как женщины смеются, Как невесты распевают, И не плачут ли от горя, Не страдают ли от скорби? Нет пока здесь чародейства, Нет и против нас заклятий, Чтоб мы умерли в дороге, Чтоб в пути мы здесь погибли, Чтобы юные свалились И столь бодрые пропали. Коль чаруют чародеи, Колдуны коль здесь колдуют, Пусть их чары обратятся На жилища их родные; Пусть колдуют друг на друга, На детей наводят чары, Род свой быстро умерщвляют И родных уничтожают! Никогда отец мой прежде, Этот старец седовласый, Колдунам не поклонялся И не чтил сынов лапландских. Так говаривал отец мой, Так и я теперь промолвлю: 'Защити, могучий Укко, Огради, о бог прекрасный, Охрани рукою мощной И твоей великой силой От мужских коварных мыслей, От коварства злобных женщин,
