Гул донесся из деревни, Пыли облако поднялось, Уж глаза сверкают в окнах, Блеск по всей деревне виден. Должен был тут Лемминкяйнен, Ахти, тот Островитянин, Новое принять обличье, В облике другом явиться. Полетел орлом высоко, Долететь до неба хочет,- Обжигало щеки солнце, Освещал височки месяц. И взмолился Лемминкяйнен, Он, веселый, молит Укко: 'О ты, Укко, бог верховный, Ты, благой мудрец на небе, Ты, кто правит туч грозою, Облаками управляет, Облачка мне в небе сделай И сокрой меня в туманах, Чтобы я под их защитой Мог на родину вернуться, К милой матери поближе, К ней, моей седой старушке!' Он летит по небу дальше, Вдруг назад он оглянулся, Видит: мчится серый ястреб, И глаза его пылают, Точно очи похъёланца, Что был в Похъёле хозяин. Так промолвил старый ястреб: 'Ой ты, Ахти, милый братец! Не забыл ты нашу битву, Наше в поле состязанье?' Отвечал Островитянин, Молодец тот, Каукомъели: 'Ястреб-птица, ты мой птенчик, Поверни полет свой к дому И, когда туда прибудешь, В Похъёлу, в страну тумана, Расскажи там всем, как трудно Взять орла и съесть на небе'. Он спешит прямой дорогой К дому матери любимой; На лице его забота, В сердце туча огорченья. Вышла мать ему навстречу Там, где шел он по дорожке, Возле изгороди шел он. Прежде мать его спросила: 'Ты, сыночек самый младший, Мальчик самый мой надежный! Отчего такой ты мрачный Вдруг из Похъёлы вернулся? Или обнесен ты кружкой В мрачной Похъёле на свадьбе? Если обнесен ты кружкой, Так возьми получше кружку, Что в войну отец твой добыл, Что принес он с поля битвы'. Отвечает Лемминкяйнен: 'Мать родная, дорогая! Был бы обнесен я кружкой, Я хозяина б обидел, Проучил бы сто героев, Всю бы тысячу обидел'. Лемминкяйнену мать молвит: 'Отчего ж такой ты мрачный? Или конь твой опозорен, На бегу ты осрамился? Если конь твой опозорен, Должен ты купить другого На отцовское богатство, На большой достаток старца!' Отвечает Лемминкяйнен: 'Мать родная, дорогая! Был бы конь мой опозорен, На бегу бы осрамился, Я хозяина б обидел, Ездоков бы опозорил, Этих сильных с их конями, С лошадьми героев этих'. Лемминкяйнену мать молвит: 'Отчего ж такой ты мрачный И с таким печальным сердцем Вдруг из Похъёлы вернулся? Иль там женщины смеялись И девицы над тобою? Если женщины смеялись И девицы насмехались, Высмеять самих их можно, Отплатить им всем насмешкой'. Отвечает Лемминкяйнен: 'Мать родная, дорогая! Если б женщины смеялись Иль девицы надо мною, Я б хозяина обидел, Всех девиц я осмеял бы, Насмеялся бы над сотней
