В просторном помещении стояло двадцать круглых столов, на десять человек каждый. И такое же количество лакеев устремились в столовую, держа в руках серебряные блюда с изысканными деликатесами.

Софи и Грейсон сидели за главным столом вместе с ее отцом и Патрицией. Еще там были Эммелайн и Брэдфорд. Старшие мужчины погрузились в беседу, а Эммелайн старалась завязать разговор с Патрицией. По крайней мере в каких — то областях, подумала Софи с детским удовлетворением, Патриция не в состоянии занять место Женевьевы Уэнтуорт.

Сама она предпочла бы сидеть рядом с Диндрой, Генри и Маргарет. Но ее свиту не пригласили, и никакие ее мольбы не помогли. Она даже поначалу отказалась идти на прием. Но свита настояла, чтобы она пошла, заявив, что они проделали весь этот путь не для того, чтобы теперь она воротила нос от отцовской любви, которую тот неожиданно решил проявить к ней.

Конрад сидел между Софи и Патрицией, слева от Софи сидел Грейсон. Она ощущала его близость, прикосновение его плеча, когда он протягивал руку за ножом или брал длинными пальцами высокий хрустальный бокал. Она снова попыталась заделать брешь в своей стене. Так было безопаснее — безопаснее не любить. Любовь всегда кончается болью.

Но она не хотела показать Грейсону, что вышла из игры. Наклонившись к нему, она шутливо произнесла:

— Вы не сможете забыть об этих днях.

Она думала, что он засмеется или, может, нахмурится. Но он не сделал ни того ни другого. Он внимательно посмотрел на нее и одним пальцем смело приподнял ее подбородок, не обращая внимания на присутствующих в столовой гостей.

— Вы действительно хотите уехать от меня, Софи? — Она смутилась, отодвинулась от него и с вызовом заявила:

— Да, хочу.

И тогда он улыбнулся:

— Лгунья. — И заговорил с женщиной, сидевшей слева от него.

Когда обед подходил к концу, распахнулись огромные двери, открыв взглядам присутствующих огромный бальный зал с хрустальными люстрами и прозрачными белыми занавесями. И сразу загремела музыка. Оркестр из двенадцати музыкантов заиграл замечательный вальс Дворжака, приглашая гостей перейти в зал.

Гости изумленно ахнули. Патриция наслаждалась триумфом.

Конрад улыбнулся гостям.

— Я с удовольствием потанцую с моей девочкой.

«С моей девочкой».

Отец часто говорил эти слова, когда она была маленькой. Эти слова нашли отзыв в ее сердце, и она потянулась к нему. Слова, предшествующие танцу. Значит, он любит ее. Он ее не забыл.

Во взгляде ее была бесконечная любовь к нему, когда она вставала из-за стола. Но, привстав, она замерла, потому что Патриция тоже встала и ее отец взял жену за руку и повел по сверкающему паркету танцевать.

Такой пощечины Софи давно не получала.

За столом воцарилось молчание, в маленькой компании возникло напряжение, точно волны летнего зноя обрушились на горячие булыжники улиц Бостона.

Но прежде чем кто-то успел взглянуть на нее и увидеть, как она ошеломлена и растеряна, Грейсон встал и повел ее в танцевальный зал и там так крепко прижал к себе, что она ощутила себя под его защитой.

Ей захотелось растаять, растечься по полу.

— Жаль, что с тех пор, как вы уехали, все так изменилось, — проговорил Грейсон, и в голосе его слышалось откровенное сожаление. Эти слова прозвучали для нее как музыка. — Ваш отец не очень-то хорошо обставил ваше возвращение.

Ей было нестерпимо стыдно, что он понял ее страдания, увидел их в ее глазах, и она, вздернув подбородок, гордо произнесла:

— Господи, Грейсон, я и не думала, что отец собирается со мной танцевать. Я направлялась в дамскую комнату. И если бы вы не потащили меня за собой, я сейчас была бы там. — По его взгляду она поняла, что он не поверил ни одному ее слову. — Не обольщайтесь, — фыркнула она, — в вашей помощи я не нуждаюсь. — Она пожала плечами с заученным безразличием. — Но если ваш столь напористый, столь мужественный характер велит вам так думать, то кто я такая, чтобы вам противоречить?

— Мужественный? — переспросил он. И продолжил низким вибрирующим голосом, от которого по телу ее снова пробежала дрожь: — Вы считаете меня мужественным, Софи?

Она не знала, шутит он или нет, но ей не понравилось, как он привлек ее к себе, как его рука легла на ее спину — уверенно и сильно. Он внимательно смотрел на нее, и она покраснела под этим взглядом.

— Грейсон Хоторн, не смотрите на меня так, — проворчала она.

— Как — так? — Его озорная улыбка привела ее в смятение.

— Так… мужественно.

— Вы имеете в виду вот это? — Он слегка отстранил ее, его темные глаза скользнули вниз, туда, где их тела почти соприкасались.

— Вы невозможный человек. — Она отчаянно пыталась заделать брешь в своей стене. Она приказала себе ничего не чувствовать и сделала попытку отодвинуться. Грейсон фыркнул.

— Я еще не готов отпустить вас, милая. Мы еще не закончили танец или наш спор. Насколько я помню, вы говорили о том, какой я мужественный.

Эти слова удивили ее. Она чуть не рассмеялась, осознав, что он с ней флиртует. Грейсон Хоторн, изображающий из себя невежу, — это стоит запомнить. Но она не рассмеялась. Вместо этого она решила применить новую тактику, благодаря которой этот благовоспитанный человек проводит ее к столу так быстро, что они пролетят над паркетным полом, почти его не касаясь.

Она медленно провела кончиком языка по верхней губе.

— Вы хотите, чтобы я сделала именно это? Рассказала вам, какой вы мужественный? — Она придвинулась к нему, и глаза у него потемнели. — Хотите, чтобы я продемонстрировала вам это прямо сейчас? — с вызовом прошептала она голосом нежным и знойным. — Прямо в бальном зале?

Он смотрел на нее не отрываясь, и она была уверена, что он взвешивает ее предложение. Но его слова удивили ее.

— Неужели у нас всегда будет так? Каждый будет толкать другого, играть в гляделки и ждать, кто первый сдастся? — Это как раз игра в моем духе. Почему бы и не попробовать? Интересно было бы посмотреть, кто из нас победит. Он прикоснулся к ее щеке, провел пальцем линию вниз, к подбородку, и заставил посмотреть на себя. — Меня не интересуют сражения, Софи. Так все-таки с чего мы начнем?

Она помолчала и отодвинулась. Танцующих в зале становилось все больше.

— В этом-то и состоит разница между вами и мной. Я считаю, что именно сражения делают жизнь интересной.

— В жизни есть и еще кое-что, помимо сражений.

— Например?

— Дом и семья.

Она посмотрела на своего отца, танцующего с Патрицией.

— Возможно.

— И дети.

Она быстро взглянула на Грейсона.

— Значит, это правда! Вы ищете себе жену! — Он колебался.

— Что, если я скажу «да»?

— Я посмеюсь.

Он нахмурился, а она улыбнулась.

— Не думаю, что мои матримониальные устремления могут быть предметом забавы.

— Верно. И исходя из огромного количества сплетен, достигших моих ушей, я сделала вывод, что есть множество мамаш, старающихся обратить ваше внимание на своих дочек. Не говорите только, что вы всерьез помышляете о Монике Реймонд.

— Кто говорит о мисс Реймонд?

— Никто. Но я видела, как вы с ней недавно разговаривали, и даже я слышала, что она ищет мужа. Больше того, меня убедили, что вы — завидный жених. — Она бросила на него лукавый взгляд. — Хотя, конечно, вы ведь нуждаетесь и потому вынуждены жить в моем доме.

Он усмехнулся:

— Вряд ли можно