– Моя цыганка, между мной и Селиной в ту ночь ничего не было, клянусь. Да, я пошел к ней, надеясь забыть о тебе. Но в ту секунду, как она поцеловала меня, я тут же понял, что у нас с ней ничего не получится. Перед тем как покинуть Селину, я сказал, что больше не стану ее навещать. Ты – единственная женщина, которую я хочу сжимать в своих объятиях.

– Однако сегодня утром твое поведение произвело на меня обратное впечатление.

– Я знаю и прошу у тебя прощения. Один Бог знает, каких усилий мне стоило так холодно обращаться с тобой. Это оказалось самым тяжким делом в моей жизни. Мое единственное оправдание – это то, что я пытался защитить тебя.

– Ты пытался заставить меня уйти.

Лицо Коннора на мгновение исказилось, но он не стал отрицать, что ее обвинение было правдивым.

– Да, и это тоже. Но больше я не стану так делать. Я устал сражаться с желанием, которое испытываю к тебе. Если я еще нужен тебе, то я твой. На всю ночь.

«На всю ночь».

Его последние слова эхом отозвались в голове Джиллиан. Их смысл был ясен. Он говорил ей, что может дать ей только эту ночь, и ничего больше. Не будет никаких клятв и обещаний, что происходящее между ними сейчас когда-нибудь перерастет в нечто большее. Хотя она и не надеялась, что у нее с Коннором может быть счастливое будущее. Джиллиан вполне сознавала, что на их пути стояло слишком много препятствий.

Но хватит ли у нее храбрости, чтобы взять то, что он предлагал? Джиллиан уже и так позволила ему слишком много. Она, конечно, не думала, что когда-либо станет той девушкой, какой была до знакомства с Коннором. Но решится ли она подвергнуть свое сердце еще большему риску? Отважится ли узнать, каково это – быть с ним, чувствовать его движения внутри себя, статье ним единым целым только затем, чтобы потом расстаться навсегда?

– Джиллиан?

Шепот Коннора был хриплым от переполнявшего его желания. На одну секунду на лице его появилось выражение неуверенности, как будто он испугался того, что его могут отвергнуть.

И тут Джиллиан поняла. Если эта ноочь – единственное, что будет у нее с Коннором, то она возьмет ее и поблагодарит за это судьбу.

Проведя руками вверх по твердым мускулам его груди, она схватилась за отвороты сюртука и направила полный решимости взгляд на омраченное сомнением лицо Коннора.

– Да, я хочу, чтобы ты взял меня. Сейчас.

В его глазах зажегся победный огонь. Он впился в ее губы таким требовательным поцелуем, что у Джиллиан чуть не подогнулись колени. Если у нее и были еще какие-то сомнения, что он хотел ее, теперь они совсем исчезли. Об этом говорили его прерывистое дыхание и голодные движения языка. Он жадно ласкал ее губы, а потом проникязыком глубже, во влажную пещеру рта Джиллиан.

И окружающий мир перестал для нее существовать.

Захваченный горячечным пылом, Коннор уже не контролировал эмоции, которые обычно держал под строгим надзором. Сладкий запах кожи Джиллиан пьянил его, а когда она встретилась своим языком с его, сначала робко, потом все более уверенно начала играть с ним в дразнящую игру, то отступая, то вновь соприкасаясь, Коннор почувствовал, как его мужское достоинство ожило и болезненно напряглось.

Боже правый! Но зачем же он ждал так долго, чтобы покориться голосу сердца?

Коннор почувствовал под ладонью упругий изгиб ее ягодиц и еще ближе прижал тело девушки к себе. Потом он продвинул вперед свои бедра, и его восставшая, набухшая плоть уютно устроилась как раз в ложбинке между ее ногами, Как раз там, где ей было лучше всего. Из горла Коннора вырвался стон. Джиллиан ответила ему вздохом наслаждения, заглушённым все продолжавшейся дуэлью их языков. Даже сквозь бриджи он ощущал горячую пульсацию ее увлажненного секретного места.

На мгновение Коннор оторвался ото рта Джиллиан и закрыл глаза, приказывая себе не торопиться, сбавить темп. Ведь ему было недостаточно просто прижиматься к ней. Совсем недостаточно. Сейчас он жаждал очутиться внутри ее. Хотел положить Джиллиан на кровать и как можно глубже вонзиться в ее лоно, унести с собой в мир сладкого забытья, где ничто не имело больше значения.

Подняв вверх руку, Коннор сорвал с ее головы шляпу, а потом запустил пальцы в черные волосы, свободно ниспадавшие ей на плечи, наслаждаясь их шелковистостью и вдыхая аромат жасмина. Затем его ладонь скользнула вперед и легла на упругое полушарие ее груди.

Джиллиан застонала и выгнула спину. Ее сосок моментально затвердел. Сквозь тонкую материю Коннор ощутил, что под рубашкой у нее ничего больше не было.

От такой находки его брови взметнулись вверх. Коннор посмотрел ей в глаза, и Джиллиан закусила нижнюю губу, распухшую от поцелуев, пытаясь отвернуться от его взгляда.

– Я торопилась, – пробормотала девушка.

– А я и не жалуюсь, – тихо ответил он, с хищным интересом осматривая ее аппетитные изгибы. – На самом деле мне кажется, что с этого вечера я стану по-новому относиться к женщинам, одетым в мужскую одежду. Гораздо лучше, чем раньше.

Словно подчеркивая свои слова, Коннор провел большим пальцем по набухшей верхушке соска, заставляя Джиллиан опять издать дрожащий стон.

Он нагнулся вперед, к ее уху, и произнес хриплым от предвкушения голосом:

– Я хочу дотронуться там губами. Хочу целовать и терзать его. Ощутить во рту сладость твоего тела. Скажи мне, что ты тоже этого хочешь.

Она вдохнула в себя воздух. Коннор посмотрел на Джиллиан, в ее затуманенные страстью глаза, и увидел, как она кивнула в ответ.