осматривающего окрестности. Его тяжелые коричневые ботинки были покрыты пылью. Стояла сушь - уже целых три месяца не было дождей. Контрпредложение Алекса привело Уолдена в волнение. Что на это скажет Черчилль? Безусловно, часть Фракии могла бы быть отдана русским кому, собственно, дело до этой Фракии?
Они пересекли огород, где младший садовник поливал салат. Он поприветствовал их, коснувшись кепки. Уолден напрягся, вспоминая имя этого работника, но Алекс опередил его.
- Прекрасный выдался вечер, Стенли, - произнес он.
- Но дождь не помешал бы, ваша светлость.
- Только не слишком сильный, верно?
- Совершенно верно, ваша светлость.
'Алекс быстро учится', - подумал Уолден. Они вошли в дом. Уолден вызвал лакея.
- Пошлю телеграмму Черчиллю о встрече с ним завтра утром. Отправлюсь в Лондон пораньше, на машине, - объяснил он.
- Правильно, - сказал Алекс. - Времени осталось мало.
Лакей, открывший Шарлотте дверь, воскликнул:
- Слава Богу, вы вернулись, леди Шарлотта!
Шарлотта отдала ему пальто.
- Не понимаю, почему вы так говорите.
- Леди Уолден ужасно беспокоится из-за вас, - ответил он. - Она распорядилась, чтобы вы пошли к ней, как только вернетесь.
- Сначала пойду приведу себя в порядок, - сказала Шарлотта. - Леди Уолден сказала 'немедленно'.
- А я говорю, что пойду сначала приведу себя в порядок.
Шарлотта поднялась в свою комнату.
Она вымыла лицо и распустила волосы. От полученного удара в живот ощущалась тупая боль, руки саднило. Колени, наверняка, были ободраны, но ведь их никто не видел. Зайдя за ширму, она сняла платье. Оно как будто не пострадало. 'Никто и не догадается, что я попала в потасовку', - решила она. Тут дверь ее комнаты отворилась.
- Шарлотта!
Это был голос мамы.
Набрасывая халат, Шарлотта подумала: 'Бог мой, сейчас у нее будет истерика'. С этой мыслью она вышла из-за ширмы.
- Мы просто с ума сходили от беспокойства, - проговорила мать.
Следом за ней в комнату вошла Марья. В ее стальных глазах сквозило неодобрение.
- Ну вот, я здесь, живая и здоровая, так что вам не о чем больше беспокоиться, - парировала Шарлотта.
Мама залилась от возмущения краской.
- Бесстыдница! - закричала она резким голосом. Сделав шаг вперед, она ударила Шарлотту по щеке. Качнувшись назад, Шарлотта так и уселась на постель.
Ее потряс не сам удар, а то, что это оказалось возможным. Раньше маман никогда ее не била. Но эта оплеуха, казалось, причиняла большую боль, чем все удары, полученные ею во время драки в той толпе. Тут на лице Марьи она заметила необычайно довольное выражение.
- Я никогда тебе этого не прощу, - произнесла Шарлотта, прейдя, наконец, в себя.
- Ты еще смеешь говорить о том, что не простишь меня! Охваченная гневом, маман заговорила по- русски.
- А как я могу простить тебя за то, что ты пошла буйствовать с толпой к Букингемскому дворцу?
Шарлотта так и ахнула.
- Откуда ты знаешь?
- Марья видела, как ты маршировала по Моллу с этими... суфражистками. Какой это позор. Тебя могли видеть и другие. Если Его королевское величество узнает об этом, нас отлучат от двора.
- Ах, вот в чем дело.
Щека Шарлотты все еще горела.
- Значит, ты беспокоилась не о моей безопасности, а о репутации семьи, - произнесла она с желчью.
Лицо маман приняло обиженное выражение. Тут встряла Марья:
- Мы беспокоились и о том, и о другом.
- Замолчи, Мария, - оборвала ее Шарлотта. - Твой длинный язык и так уже навлек беду.
- Марья поступила совершенно правильно, - воскликнула маман. - Она не могла не рассказать мне!
- А ты разве не считаешь, что женщины должны иметь право голоса? задала вопрос Шарлотта.
- Конечно, нет, и у тебя не должно быть таких мыслей.
- Однако, они есть, - ответила Шарлотта. - Вот так-то.
- Ты ничего не понимаешь - ты же еще ребенок.
- Мы всегда возвращаемся к одному и тому же, не правда ли? Я - ребенок и ничего не понимаю. Но кто в ответе за мое невежество? Пятнадцать лет моим воспитанием занималась Марья. А что до моего возраста, ты прекрасно знаешь, что я уже не дитя. Ты бы с огромной радостью выдала меня замуж уже к Рождеству. А некоторые девушки становятся матерями и в тринадцать, и неважно, замужем они или нет.
Мать пришла в неописуемый ужас.
- Кто наговорил тебе такое?
- Конечно, уж не Марья. Она никогда ничего важного мне не объясняла. Точно так же, как и ты.
Тон матери стал почти умоляющим.
- Тебе и не нужны подобные знания - ты ведь леди.
- Вот видишь? Ты хочешь, чтобы я оставалась невеждой. Но я этого не желаю.
Мать запричитала:
- Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива.
- Нет, вовсе нет, - упрямо проговорила Шарлотта. - Ты хочешь, чтобы я была такой, как ты.
- Нет, нет, нет! - закричала мать. - Не хочу, чтобы ты была похожа на меня! Не хочу!
Разразившись слезами, она выбежала из комнаты дочери.
Удивленная и пристыженная, Шарлотта глядела ей вслед.
- Вот видишь, что ты наделала, - промолвила Марья.
Шарлотта окинула ее взглядом: серое платье, бесцветные волосы, уродливое лицо, хитроватое выражение глаз.
- Уйди прочь, Марья.
- Ты не представляешь, сколько горя и волнений ты сегодня нам причинила.
Шарлотту так и подмывало сказать: 'Если бы ты держала язык за зубами, то никаких волнений бы не было'. Но она лишь произнесла:
- Уходи отсюда.
- Выслушай меня, Шарлотта, малышка...
- Для тебя я леди Шарлотта.
- Нет, ты все еще малышка, и...
Схватив ручное зеркальце, Шарлотта швырнула его в Марью. Та завизжала. Снаряд не попал в цель и вдребезги разбился о стену. Марья пулей вылетела из комнаты. 'Теперь я знаю, как с ней обращаться', - подумала Шарлотта.
Тут она вдруг осознала, что одержала нечто вроде победы. Довела маман до слез и выгнала из своей комнаты Марью. 'Это уже что-то', - решила она. 'Я оказалась сильнее их. Они получили по заслугам, ведь Марья донесла на меня маман, а та ударила меня по щеке. Но я не расхныкалась, не стала просить прощения и не пообещала впредь вести себя примерно. Я ответила им той же монетой. Я должна испытывать гордость.
Тогда почему же я испытываю стыд?'
'Ненавижу себя', - думала Лидия.
