Обозвал его ублюдком, кажется… – она кивнула в сторону Назара, – Если вообще понимал, где сейчас находится. Господи…

– Я мало чего смыслю в таких делах, – дернул плечом Левшиц, – но, думаю, нужно здорово не рассчитать, чтобы так слететь с рельс, а потом отдать концы. От какого-то порошка. Если он и был наркоманом, то следов от иглы не видно. Но, может, ты и права. – Он набрал номер «скорой помощи». – Пусть присылают машину.

– Спасибо, – Валерия протянула стакан Назару. – А теперь иди в свою комнату.

Он собирался возразить, но та решительно остановила его жестом:

– Не спорь.

Назар повернулся к отцу за поддержкой. Михаил в тот момент диктовал адрес в телефонную трубку.

– Не спорь! – рявкнула Валерия, нервы у нее явно находились на пределе. – Отправляйся немедленно! Что ты здесь видишь интересного? Это? – Она ткнула пальцем в направлении мертвеца. – Тебе на это нравится смотреть?

– Лера, ему просто страшно, – спокойно произнес Левшиц, отключая трубку радиотелефона. – На его глазах только что умер человек.

– Которого ТЫ притащил в наш дом! – набросилась на него Валерия.

– Хватит! – Левшиц разгневанно хрястнул кулаком по спинке дивана. – Хватит мне об этом напоминать! Я знаю, что совершил ошибку, и сожалею об этом. Но это не повод отправлять ребенка в постель, где только что вопил от кошмаров спятивший наркоман. В ту же комнату. Одного. Поэтому я говорю: он останется здесь!

– Наконец-то ты сам признал, кем он являлся на самом деле, твой дружок, ты даже не представляешь, как я рада!

– Лера, сейчас не время начинать все сначала, – попытался угомонить жену Левшиц. – Иначе мы все сойдем с ума.

«По-моему, это уже происходит», – оценил Назар.

Труп вдруг покачнулся, меняя сидячую позу, и завалился вперед, согнувшись в поясе. Громко пустил ветры и рыгнул. Что было вызвано сменой положения и сокращением внутренних органов.

По комнате расползся неприятный запах.

– О, Господи… – простонала Валерия, перевела взгляд на Левшица-старшего, затем на Левшица- младшего. – Не ночка, а цирк на проволоке. Делайте, что хотите, а я-то здесь точно оставаться не собираюсь, – она демонстративно скомкала свое одеяло, выдернула простынь и, водрузив по верх кучи подушку, направилась со всем этим скарбом в детскую.

– Па, что с ней? – тронул за руку отца Назар.

– Боюсь, нервный срыв. Сейчас ее лучше не трогать, пусть сама успокоится. Черт! – Левшиц озадаченно разглядывал открывшуюся спину покойника. – Где это его так?

Три глубоких параллельных царапины, наполненных запекшейся кровью, что тянулись вдоль позвоночника от лопаток и почти до самой поясницы, Назар увидел намного раньше. Но ничего не сказал.

И теперь промолчал тоже.

Пока отец перетаскивал тело дяди Артура на предварительно застеленный покрывалом диван и придавал ему более подобающее для покойника положение, Назар внимательно прислуживался к происходящему в соседней комнате. Вот Валерия закончила менять постель, щелкнула выключателем, легла…

Казалось, она совершенно не обращала внимания на удушающе плотный запах пыли, наполнявший детскую. Неужели ей было все равно? Невозможно, чтобы она его не замечала.

– Ну, – произнес Михаил, распрямляясь над диваном и как бы оценивая проделанную работу. – Просто не верится, что такое могло случиться. Дьявольщина, просто не верится… – он присел на стул рядом с Назаром, обхватив голову руками и опершись локтями на колени.

– Он правда был твоим другом? – спросил Назар.

– Да, одно время даже самым близким. Потом многое изменилось. Но больше он сам изменился. И я, наверное, тоже. Наши дороги разошлись. Так часто происходит в жизни, когда-нибудь сам поймешь.

Несколько минут длилось тягостное молчание.

– Нужно будет сообщить его жене, – Левшиц посмотрел на часы, висевшие над диваном – те самые, что подарили родители Валерии на новоселье. – Только четверть третьего… Потом, когда его уже увезут. Отдать вещи…

– Папа…

Что-то в голосе Назара заставило Левшица напрячься: опыт подсказывал – подобным тоном хороших новостей не сообщают.

– Я хочу сказать тебе кое-что важное.

«Когда это он так успел повзрослеть?» – с тупым удивлением подумал Левшиц.

– Мама… ее нельзя оставлять там одну.

– Что?

– Мы не должны оставлять ее одну! – не выдержал Назар, соскочил со стула и побежал в детскую.

– Подожди! Ее нельзя трогать сейчас… – Левшиц выругался от досады, но был вынужден последовать за ним, – В чем дело? Вот черт!..

Назар все же успел переступить порог комнаты первым и хлопнуть рукой по выключателю.

– Ма… – И осекся, увидев Валерию.

– Лера! – у вошедшего следом за ним Михаила вытянулось лицо.

– Что с тобой?

Валерия стояла на кровати во весь рост, как натянутая струна прижимаясь спиной к стене. С блуждающей на губах загадочной улыбкой.

– Я все поняла, – сообщила она заговорщицким тоном.

– Лера, прекрати. Что ты делаешь? – Левшиц подхватил ее на руки, как невесту, которую вносят в дом. Валерия обвила его шею руками и со снисходительной улыбкой пояснила:

– Оно дотронулось до меня.

– Что?

– Оно до меня до-тро-ну-лось….

Он испуганно вглядывался в лицо жены.

– Лера, пожалуйста, не надо. Все хорошо, мы с тобой.

– Оно… – Валерия внезапно разрыдалась.

– Ну вот, так-то лучше, – облегченно пробормотал Левшиц, прижимая ее к себе, – Так-то лучше…

После весьма непродолжительного осмотра тела врач констатировал смерть в результате инфаркта.

Затем по просьбе Левшица уделил внимание Валерии и заключил, что с ней в общем все в порядке, если не считать в свете вполне очевидных причин психологического стресса, который, скорее всего, должен пройти без особых последствий в ближайшие дни. Однако заметил, что будет лучше, если она проедется с ними в сопровождении Михаила и день-два проведет в стационаре под присмотром специалистов. Окончательное слово было за мужем, иначе говоря, за ним – опять же таки по вполне очевидным причинам – Валерия в данный момент явно не была способна к принятию адекватных решений.

Левшиц сперва засомневался в уместности рекомендаций врача, но, посмотрев на жену, дал в конце концов свое согласие.

Назар остался с врачом, заполнявшим графы какого-то формуляра абсолютно нечитаемым куриным