Грави, переживавшая за них обоих, занялась завариванием чая по какому-то хитрому рецепту. Похоже, выбрала она его единственно из-за того, что приготовление было долгим и позволяло надолго занять руки и голову, — а значит, отвлечься от тревожной неизвестности.
…Когда-то давно, в эпоху совершенно другого Омниса, Кангасск Дэлэмэр и Флавус Бриан сообща решили загадку тысячелетий, изгнав витряника и сохранив в то же время жизнь донору. Два разума, работающих вместе, — больше, чем просто сумма. Чем дальше заходил разговор, тем яснее Ученик понимал, как самонадеян был, пытаясь решить все в одиночку, и как был прав, обратившись за советом именно к Флавусу: чувство уверенности росло в душе Ученика, подобно упрямому северному первоцвету, не взирающему на снег и холод.
— …Кан, Грави, — обратился к ним Флавус, поднимаясь из-за стола. — Подождите здесь.
— Ты куда? — удивилась Грави, так и застыв с ковшиком горячего чаю в руках.
— Позову Сильвию, — сухо ответил Бриан. — У меня есть объяснение всему этому, но я предпочту сомневаться до конца. За сестрой последнее слово.
Сказав так, он вышел за дверь; вскоре осторожные Охотничьи шаги ивенского командира затихли в коридоре.
Перед Кангасском, находившимся в каком-то тревожном оцепенении, Гравианна поставила кружку чая. Вначале тот лишь равнодушно скользнул по ней взглядом, однако тут же, опомнившись, уставился на странного вида варево с неподдельным интересом; принюхался; недоверчиво попробовал на вкус и многозначительно изрек:
— Это что?
— Файзульский чай, — с гордостью объявила Грави, вздернув острый подбородок. — Его варят с молоком, диадемовым маслом, душистым перцем, пряными земляными орешками и солью. Рецепт племени Хак.
— Больше смахивает на суп! — засмеялся Кан.
— Ну, он и вправду очень сытный, — развела руками Сорока: прежняя жизнерадостность в полной мере вернулась к ней. — Ты пей, пей чай, пока не остыл.
— …Душистый перец, пряные орешки, соль… — осторожно потягивая через край горячий степной чай, говорил Кан голосом отрешенным, тихим. — …это ж надо такое придумать…
— Рада, что тебе нравится, — в словах Грави все-таки угадывалась грусть, как бы она ни храбрилась. Девушка села рядом и положила свою узкую ладошку Кану на плечо; заглянула ему в глаза. — Кангасск… — вздохнула Сорока. — Я знаю, что решил Флавус. И знаю, почему он сомневается. Так или иначе, не ввязывайся в это дело один. Помни, кто ты. Помни, что весь Омнис поднимется по одному твоему слову.
— Зачем мне поднимать Омнис? — с горечью произнес Ученик.
— Затем… — бойко начала было Грави, но оборвала фразу; покачала головой. — Не буду ничего говорить. Послушай Флавуса… и Сильвию.
Глава пятьдесят третья. Бесполезное письмо
Летели листья
С берёзового драка —
Золото мёртвых.
Обрывки мыслей, тревожащих рассудок, не дающих заснуть… Они похожи на золотой дождь листьев березового драка — вестника бед и осени, — который кто-то небрежно встряхнул за тоненький ствол. Вчерашний разговор просто не укладывался в сознании, оставаясь вихрем, листопадом, чередой вопросов и ответов, бредовым событием, похожим на сон. И в этот сон не хотелось верить.
И вправду — чего?..
…Ветер, бросающий золотые листья драка прямо в лицо… Лже-Немаан, трясущий тонкое деревце, пожелтевшее раньше всех…
