пальцы ее рук были крепко сцеплены.
— Вы уж лучше оставили бы мистера Легга в покое, — сказала Дессима. — Если даже Уочмен был убит, Легг здесь ни при чем…
— Откуда вы можете знать, мисс Мур?
— Я все время смотрела на него. Легг просто не имел ни малейшей возможности… Да вам уже, верно, сказали об этом другие. Ну, Билл, Норман Кьюбитт, мисс Даррах…
— А мистер Периш?
— Он болван, — рубанула с плеча Дессима.
— Так же, как и мистер Эйб Помрой?
Дессима неожиданно густо покраснела и стала еще красивее.
— Нет, мистер Помрой — не дурак. Просто он сильно настроен против Роберта Легга. Он такой твердолобый консерватор… Ему кажется, что мы… что Билл и я находимся под влиянием Легга. У него нет никаких особых аргументов против Легга. Он как большой ребенок, вы должны были это заметить… Просто образчик примитивной психологии…
Аллейн заломил бровь:
— Ну что ж, не стану спорить, хотя… Одним словом, понятно. Местечко разделилось на два лагеря — так сказать, Леггитов и анти-Леггитов, так? Но выясняется любопытная деталь. Леггиты однозначно утверждают, что их кумир невиновен, и свято в это верят, похоже. Но было бы естественно, если бы при этом они говорили нам: валяйте, ребята, поищите в своих полицейских архивах, выясняйте обстоятельства его жизни; он честный человек и выстоит против любого расследования. Но Леггиты так не говорят. Напротив, они сразу становятся в стойку от самых наших простейших вопросов о Легге. Почему бы это, а? Почему вы просите нас не интересоваться Леггом?
— Я не…
— Именно просите, — мягко повторил Аллейн.
Дессима внимательно поглядела на суперинтенданта.
— Странно, вы не выглядите совсем уж бесчувственным, — пробормотала она.
— Спасибо за комплимент, — поклонился Аллейн.
— Я хочу сказать, что вы вовсе не похожи на робота. А все-таки обрекли себя на такую работу… Послушайте, в тот вечер Легг собирался на деловую встречу в Иллингтон и уже готовился выезжать, да Билл Помрой его отговорил. Он сказал, чтобы Легг не глупил и не пробовал ехать по сплошной воде, текущей в тоннеле…
Дессима метнула острый взгляд на Аллейна и быстро спросила:
— А вы… вы не знали этого?
Аллейн молчал.
— Да вы спросите Билла. Или человека, с которым у Легга была назначена встреча…
— Полиция в Иллингтоне уже сделала все это, — оборвал ее Аллейн. — Поймите, я не ставлю под сомнение его свидание, я только знаю, что Легг так никуда и не поехал.
— Но ведь он не смог! Через тоннель невозможно проехать, когда там бурлит поток!
— Вообще-то мы не придавали такого большого значения проваленной явке Легга, — пошутил Аллейн. — Это ведь вы на суде первая сказали об этом?
— Но я просто хотела сказать, что Боб Легг не мог предполагать, что вечером будет такая буря и ливень…
— Ну, если исключить ломоту в суставах и ревматизм…
— Не надо так шутить… Ведь вы согласны, что если уж это было убийство, то оно было умышленным?
— Не отрицаю.
— Но тогда подумайте сами! У Легга назначена деловая встреча, он собирается ехать, потом раздумывает — из-за дождя!
— Да-да, я все понимаю, только вот почему он мне сам-то ни разу об этом не сказал? — заметил Аллейн, курьезно заломив бровь.
— Да потому, что он уже на пределе, поймите! Он просто в страшном беспокойстве и ведет себя, возможно, довольно глупо. Прошлым вечером вы его просто довели и теперь…
— Э, постойте, — поднял ладонь Аллейн. — А вы что же, виделись с ним сегодня утром?
Если Дессима и прикусила себе язычок, по ее губкам этого не было заметно…
— Да, я встретила его и с трудом узнала! Это просто комок нервов! Он по-настоящему заболел. Еще немного, и он, чего доброго, признается в преступлении, которого не совершал!
— А как насчет преступления, которое
Эти слова наконец достали Дессиму. Она сразу стала похожа на маленькую виноватую девочку, испуганную в ожидании наказания… Она прижала кулачки к губам…
— Так вы все это время знали… — пробормотала она.
Глава пятнадцатая
Дела сердечные
Аллейн был готов к тому, что Дессима начнет упираться, спорить, яриться и, вероятно, станет строить из себя дурочку. И ее неожиданная капитуляция стала для суперинтенданта большим сюрпризом. Теперь ему предстояло мгновенно принять решение. Он решил говорить с Дессимой откровенно и прямо.
— Мы ждем сообщения об отпечатках пальцев Легга, — сказал он. — Как только мы получим их, можно будет сделать окончательный вывод о его судимости, что мы подозревали и раньше, — просто не имели доказательств.
— Ага, и вы тут же по-своему все обдумаете и сделаете самую дикую ошибку!
— Что вы имеете в виду?
— Вы станете его обвинять только потому, что он не заявился к вам и не признался, что у него была судимость… А вы подумали, каково ему сказать про себя такое? Он ведь так и думал — если вы разнюхаете о его прошлом, то сразу посчитаете его самым подходящим кандидатом на роль убийцы. Вы вообще задумывались когда-нибудь, что происходит в душе у человека, когда вы отдаете его в руки так называемого правосудия? Ему ведь все пути в жизни перекрыты. Все предприниматели знают о его судимости. Его нигде не возьмут… Нет уж, лучше сразу повесьте несчастного, чем вот так — отрубить ему крылья и бросить его — чтобы он извивался в пыли…
— Жутковатая аналогия, — заметил Аллейн. — И притом насквозь фальшивая.
— Нет, это сравнение точное. Точное! Разве вы не понимаете, отчего Легг так напуган? Поймите, ведь он только сейчас обрел свою хрупкую свободу. Бедняжка, он думал, что мы перестанем его поддерживать, если узнаем про его тюремное прошлое… Оставьте же его в покое! Пожалейте его, оставьте его в покое!
— А давно ли вы узнали насчет его судимости? — осведомился Аллейн.
Дессима прижала ладонь ко лбу, словно у нее резко разболелась голова.
— Ну… уже некоторое время я в курсе…
— Он вам сам признался? Когда?
— Когда получил у нас эту должность, — ответила девушка.
Аллейн не поверил, но сказал учтиво:
— Это было удивительно порядочно с его стороны, хоть и несколько прямолинейно, не правда ли? — и поскольку Дессима промолчала, он продолжил: — А знаете ли вы, за что его посадили?
— Нет. И не желаю знать! Не надо мне говорить! Он искупил свою вину, ведь правда? В конце концов, Господь всем прощает… Нет, не говорите мне, не надо…
