Кто будет в опере бывать,Блэк-беттом с Вилли танцевать?Где ты упала, где лежишь,Не обновивши модных лыж?Тебя в саду я не найду…Вдруг вскрикнула и на ходуС трамвая бросилась в мотор…Все так же дик недвижный взор.Скорей, скорей, скорей, скорейВ простор сугробистых полей!Прокрикнут адрес кое-как…Шофер, как видно, не дурак,Пускает запрещенный ход,Застопорил лишь у ворот.— Не надо сдачи! — Вот звонок…Рукою жмет себе висок…— Где Вилли? — Старшая сестраШепнула: — Он еще вчераБыл арестован. — Мицци, ах,Не устояла на ногах.
5. Суд
Дамы, дамы, молодые люди,Что вы не гуляете по липкам,Что не забавляетесь в Давосе,Веселя снега своим румянцем?Отчего, как загнанное стадо,Вы толпитесь в этом душном зале,Прокурора слушая с волненьем,Словно он объявит приз за хоккей?Замелькали дамские платочки,Котелки сползают на затылок:Видно, и убитую жалеют,Жалко и убийцы молодого.Он сидит, закрыв лицо руками;Лишь порою вздрагивают ушиДа пробор меж лаковых волосьевПроведен не очень что-то ровно.Он взглянуть боится на скамейку,Где сидят его родные сестры,Отвечает он судье, не глядя,И срывается любимый голос.А взглянул бы Вилли на скамейку,Увидал бы Мицци он и Марту,Рядом пожилого господинаС черной бородою, в волчьей шапке..Мицци крепко за руку он держит.Та к нему лисичкою прижалась.— Не волнуйтесь, барышня, о брате:Как бы судьи тут ни рассудили,Бог по-своему всегда рассудит.Вижу ясно всю его дорогу, —Труден путь, но велика награда.Отнимаются четыре чувства:Осязанье, зренье, слух — возьмутся,Обонянье испарится в воздух,Распадутся связки и суставы,Станет человек плачевней трупа.И тогда-то в тишине утробнойПятая сестра к нему подходит,Даст вкусить от золотого хлеба,Золотым вином его напоит:Золотая кровь вольется в жилы,Золотые мысли — словно пчелы,Чувства все вернутся хороводомВ обновленное свое жилище.Выйдет человек, как из гробницыВышел прежде друг Господень Лазарь.Все писцы внезапно встрепенулись,Перья приготовили, бумагу;Из дверей свидетелей выводят,Четверых подводят под присягу.Первым нищий тут слепорожденныйПалкою настукивал дорогу,А за ним домашняя хозяйка —Не то бандерша, не то сиделка.Вышел тут же и посадский шкетик,Дико рот накрашен, ручки в брючки,А четвертым — долговязый сыщикИ при нем ищейка на цепочке.Встали все и приняли присягу.— Отчего их четверо, учитель?
