был удивлён старый ювелир, когда Радош принёс ему готовый перстень! Равного ему не было во всей лавке. С радостью дал мастер золота и бриллиантов сколько было нужно, чтобы и остальное он сделал так же хорошо. Радош приложил всё старание, на какое только был способен, и сделал украшения и серебряный ларец. Уложил в него аккуратно драгоценности, отнёс мастеру.

Когда мастер увидел это, он горячо обнял Радоша и сказал:

— Ну, мальчик мой, отныне мастер ты, я тебе больше указывать не могу, ибо ты меня намного превзошёл.

Это была такая работа, какую мало кто сумел бы выполнить. Неизвестно, чем прежде нужно было восхищаться — то ли королевской диадемой, то ли ожерельем, или же сверкающими серьгами, браслетами и другими изделиями. Нити были — будто их паук прял, а листья и цветы — как живые.

— Сынок, чем я тебе за это должен отплатить? — спрашивал счастливый мастер своего подмастерья.

— Ничем. Позвольте только, если смею об этом просить, мне самому это королю отнести.

Мастер охотно согласился, и Радош отправился в королевский замок. Когда доложили, что королю несут заказанные украшения, Радош тут же был допущен к нему, низко поклонился и подал серебряный ларец. Едва король крышку ларца приоткрыл, лицо его засияло от удовольствия.

— Не скажешь ли ты мне, молодой человек, кто эту работу выполнил? — спросил король приветливо.

— Я, милостивый король! — отвечал Радош.

— Ай да молодец! Стало быть, это ты тот искусный умелец, какого доселе мне не приходилось знать. Если я могу явить тебе какую-либо милость,— проси! — предложил король Радошу, который от счастья чуть не плакал.

— Милостивый король! Слышал я, что к принцессе будет допущен каждый, кто хочет попробовать вернуть ей речь. Я тоже хотел бы попытаться сделать это, а потому прошу вашу королевскую милость позволить мне к ней пройти!

Так просил Радош короля, со страхом ожидая ответа.

— Разумеется, юноша, идти к ней и попытаться исцелить её ты можешь, только жаль мне будет, если это тебе не удастся. Ведь ты сам знаешь, что потом тебя ждёт.

— Знаю, милостивый король, и с радостью приму смерть, если не сумею её исцелить.

Король позвал одного из своих придворных, велел провести Радоша в покои к принцессе и оставить их наедине. Придворный, однако, понял тайный знак, согласно которому он должен был подслушать, что там будет происходить. Придворный повёл Радоша через множество комнат, пока не дошли они до зала, в котором всё было словно в раю: цветы, деревья, стены, затянутые шёлком, золото, серебро, ковры — чего только там не было! Солнечный свет лился сквозь разноцветные стёкла окон и отбрасывал пёстрые тени на мраморный пол. В передней части зала с потолка свисали тяжёлые занавеси. Придворный слегка раздвинул их и подал знак, чтобы Радош вошёл.

Небольшая комнатка была так прекрасно, удобно и мило обставлена, что всякий, кто туда входил, чувствовал себя очень уютно. Но самым прекрасным в ней была принцесса Либена. Она сидела у окна и вышивала золотом. Ничего не изменилось на её прелестном личике, когда вошёл Радош, она даже бровью не повела и казалась безжизненной, как портрет, что висел на стене в золотой раме, где она была изображена ещё совсем маленькой. Глядя на принцессу ясными глазами, Радош поклонился, стал перед портретом и произнёс:

— Реши ты, прекрасный портрет, исход жестокой схватки, которая идёт в этом замке: резчик изваял девушку, портной сшил для неё платье, а тот, кто учит  говорить, дал ей речь. Кому же девушка должна принадлежать?

— Кому же ещё, как не тому, кто дал ей речь? — произнесла принцесса тихо и продолжала шить.

Радош поклонился и вышел из комнаты, но завистник придворный сообщил королю, что принцесса ни словом не обмолвилась, и Радош должен был остаться в замке, где, впрочем, ему было неплохо. Мастер не знал, что и думать, когда королевский слуга принёс ему деньги за драгоценности и сообщил, что подмастерье вернётся лишь на третий день.

На другой день Радоша опять привели в комнатку принцессы, и он, как накануне, стал перед портретом и спросил его:

— Реши ты, прекрасный портрет, исход жестокой схватки, которая идёт в этом замке: резчик изваял девушку, портной сшил для неё платье, а тот, кто учит говорить, дал ей речь. Кому же девушка должна принадлежать?

— Я тебе вчера сказала, что она должна принадлежать тому, кто дал ей речь,— снова ответила принцесса.

Придворный, что подслушивал, опасался, как бы Радош не стал королём, и опять сказал, что принцесса слова не промолвила. Радоша опять задержали в замке. Но на следующий день король отправился слушать сам. Радош вошёл в комнатку и вновь обратился к портрету:

— Реши ты, прекрасный портрет, исход жестокой схватки, которая идёт в этом замке: резчик изваял девушку, портной сшил для неё платье, а тот, кто учит говорить, дал ей речь. Кому же девушка должна при-надлежать?

— Я уже дважды тебе сказала, что тому, кто дал ей речь, тебе разве этого мало? — сказала Либена и поднялась от столика. Тут король вбежал в комнатку и со слезами на глазах стал дочь целовать. Потом взял Радоша за руку и сказал:

— Юноша, ты сделал меня счастливым отцом и вернул мне самую большую радость! Стань же моим сыном и королём, поскольку я признаю, что ты мудрее, чем кто бы то ни было.

— Мой всемилостивейший повелитель,— отвечал Радош,— как я могу быть королём, ведь я неименитого рода, я не знаю, как себя вести при дворе, да и прекрасная принцесса едва ли захочет, чтобы я стал её мужем.

— Своей мудростью ты меня от злых чар освободил, и никого, кроме тебя, я в мужья не хочу! — сказала Либена и подала Радошу руку, которую он горячо поцеловал.

Тотчас же в городе стало известно, что принцесса исцелена и что исцелитель её — простой подмастерье ювелира. Тут старый мастер поспешил в замок, чтобы убедиться, так ли это, а когда Радош с удовольствием представил его королю как своего дорого учителя, старик в душе благодарил судьбу, что она ему такого ученика послала.

Вскоре сыграли свадьбу, и королевская невеста надела все драгоценности, которые её жених собственными руками сделал. Радош правил мудро, как ни один король до него. Было у них несколько сыновей, каждый в молодости должен был чему-нибудь учиться, и никто из них не получал титула незаслуженно. Осенили их также Мудрость и Разум или нет — про это никому не известно.

Когда-то в давние времена жил один дворянин, богатый, но страшный транжира. Играть в кости, пировать, охотиться — были его самые любимые занятия и в будни и в праздники. Когда таким образом он всё своё состояние промотал, то переселился из города в старый замок и стал там очень скромно жить со своей семьёй.

У него была жена и три дочери, девушки красивые, послушные, уже невесты. Стоило ему стать бедным горемыкой, как друзья его оставили, и жил он, покинутый всеми, в старом замке.

Единственной утехой для него осталась охота.

Однажды, как обычно, пошёл он охотиться и забрёл в глубь леса. Долго ему ничего не попадалось, наконец дорогу перебежал заяц. Охотник быстро вскинул ружьё, выстрелил — и заяц упал. Только он кинулся к зайцу, как вдруг из чащобы выскочил огромный медведь. Встал на задние лапы и грозно заревел.

— Как посмел ты моего подданного убить? Сейчас я тебя за это съем — или отдавай мне свою старшую дочь в жёны! — прорычал медведь. Испугался дворянин, что медведь его разорвёт. Что оставалось