напрасны и брат решения не изменит, она подумала: «Ну и пусть женится на ней! Лучше уж на этой немой девке, чем на равной себе,— эта хоть не станет мне мешать править домом, командовать мною не посмеет.

Если же попытается, так я найду средство, которое навсегда отобьёт у неё охоту лезть в хозяйки».

Так думала про себя эта злюка, а сама делала вид, будто с большой охотой готовит свадьбу. Богданке тоже пришлось на несколько дней отложить работу. Вместо того чтобы прясть лён, она занималась свадебными приготовлениями, принимала гостей. Со всем для неё новым освоилась так быстро, что даже муж её решил: наверно, она из знатного рода. Сестру мужа Богданка раскусила скоро, однако виду не подала, была с нею ласкова и приветлива, но распоряжалась в доме сама и, где могла, делала людям добро. Слуги полюбили новую хозяйку. А муж всё беспокоился, что она так много прядёт, убеждал, что нужды в этом у неё уже нет, но уговорить так и не смог: Богданка дала ему понять, что если он ей это не позволит делать, то она будет очень несчастлива. И он разрешил ей делать всё. Когда пряжа была готова, она велела поставить в комнате ткацкий станок и принялась ткать. В этом не было ничего удивительного, потому что в те времена самые благородные господа умели выполнять все домашние работы. Спустя какое- то время Богданка почувствовала, что станет матерью. Муж её был счастлив, ни о чём ином он и не мечтал. Ещё одно желание

Богданки скоро должно было исполниться: полотно было отбелено, и она начала шить рубашки. Предстоящему появлению наследника обрадовалась и сестра пана, а в душе её, пропитанной ядом зависти, родился страшный план. Она изобразила такую искреннюю радость, что не ведающая лести и коварства бесхитростная Богданка ей поверила.

Однажды пан получает от друга письмо, где тот просит помочь ему в тяжбе и приехать к нему на несколько дней. Очень не хотел пан покидать свою дорогую Богданку, но и другу отказать не мог. Строго- настрого приказал он сестре, как только появится наследник, немедленно послать к нему курьера. Та пообещала, пан простился с любимой супругой и уехал.

Через три дня родила Богданка сыночка. Золовка за нею ухаживала, и, едва дитя родилось, она заткнула ему рот, завернула в пелёнку и выкинула в окно, а на его место подложила котёнка. Мать испугалась — это был самый страшный удар из всех, что могли её постигнуть. Но что она могла сказать? Никого при этом не было, никто не знал, что правда, что ложь, да к тому же она не смела слова произнести, чтобы братьев не погубить.

А золовка тотчас же написала письмо брату, будто бы Богданка — колдунья, и если он не хочет быть несчастным, пусть велит сжечь её живьём. Тут же она написала записку и другу брата, чтобы тот его у себя задержал и к жене-колдунье не пускал.

Когда Богданкин муж получил это письмо, он не знал, что и делать, но друг ни за что не хотел его отпустить, пока тот не успокоится. Друг отослал гонца с письмом к сестре, где сообщал про отчаяние её брата, а также обещал, что сейчас его не отпустит.

Тем временем сестра распускала про невестку такие страшные слухи, что даже слуги не осмеливались к ней войти, хотя все её по-прежнему сердечно любили.

Когда вернулся гонец, золовка сказала, что в письме от брата написано, чтобы, во избежание несчастий, колдунью без промедления на костре сожгли. Приказ этот должны исполнить тотчас же. Никто даже оглянуться не успел, как костёр уже был готов.

А Богданка сидела в это время в своей спальне тихая, бледная, вся в слезах и дошивала рукав последней рубашки. Она не знала даже и половины всех подлостей золовки, хотя давно убедилась, что причина всего именно в ней. Тут пришла золовка, объявила ей приказ мужа и велела готовиться к смерти.

Богданка знала, что это неправда, но ничего не могла поделать. А возбуждённая толпа рвалась в комнату, чтобы взглянуть на ужасную колдунью. Знаками просила она золовку, чтобы та разрешила ей сделать ещё семь последних стежков на рукаве, но и это ей не было позволено. Тогда положила она рубаху на остальные и произнесла со вздохом:

— Братики мои, я работу кончила, а где же вы?

В тот же миг грянул гром, и семь воронов спустились и положили Богданке на руки её сыночка.

— Здесь мы, дорогая сестра, вот тебе часть нашей платы, а теперь быстро набрось на нас рубашки!

Обрадованная, схватила она рубахи и набросила их на братьев. В тот же миг они превратились в статных парней, только у самого младшего, у Ярославека, на плече осталось семь перышек — там, где не было сделано семь последних стежков.

В этот самый момент во дворе раздался стук копыт, и мгновение спустя Богданка обняла своего мужа и подала ему сына. Если бы муж мог любить её ещё сильнее, то наверняка бы это сделал, когда узнал, сколько ей пришлось пережить, чтобы освободить братьев. На радостях они увлеклись разговорами и забыли про сестру-злодейку. Но слуги схватили её и расправились с нею.

Пан и Богданка узнали про это, когда её уже не было. Богданка испугалась, а муж сказал ей:

— Слава богу, что её больше нет. Она прислала мне такое страшное письмо, что я чуть с ума не сошёл. Но я не терял веру в тебя. Как ни старались меня задержать, я всё же вскочил на коня и умчался, да вот чуть было не опоздал — спасибо, братья тебя спасли.

Муж её продал замок и вместе с женой и шуринами отправился к их родителям.

То-то обрадовались мать и отец, когда все дети, которых они уже давно считали пропавшими, вернулись, а с ними ещё один сын да внук. Что ещё нужно для полного счастья?