работы этих ученых общеизвестны и общепризнанны, и решения частных экономических и социальных проблем давно уже ведутся фактически в основном на этой базе (вне зависимости от того, осознают ли это сами разработчики специальных моделей). К сожалению, почти все работы этих ученых фактически засекречены от наших специалистов (или просто оболганы), большинства из них просто нет в библиотеках даже Москвы и даже на английском. Отсутствует упоминание о них и в обсуждаемом докладе.
29. Познание границ познанного (герменевтический метод исследования) требует сегодня также аудита достижений многих российских ученых. Преодоление кризисного состояния нашего обществоведения (в. Ядов, академик РАН) действительно началось уже в 80-е годы. Хотя многие действительно интересные и ценные экономические и социологические работы появлялись и в 60-70-х гг., они не были объединены концептуально картиной качественно нового мира эпохи НТР конца XX века. Более того, они искусственно 'встраивались' в устаревшую 'фабрично-заводскую' картину далекого прошлого. Однако эта общая дезориентация нашего обществоведения во многом господствует и до сего дня. Условием ее преодоления является повышение внимания к общеконцептуальным основам нашей науки. Поэтому состояние отечественной экономической науки также заслуживает внимания Ученого Совета.
A.В. БЕЛЯНИН (ИМЭМО РАН и ун-т Манчестера)
К МЕТОДОЛОГИИ ИССЛЕДОВАНИЯ ОСНОВАНИЙ МИКРОЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
Если кто-либо полагает, что некоторые понятия истинны абсолютно, и что придерживаться другого мнения по поводу этих понятий -значит не отдавать себе отчет в чем-то таком, что очевидно - пусть они представят себе, что некоторые весьма общие факты природы отличны от тех, какими мы привыкли их видеть, - и станет понятна возможность таких понятий, которые отличны от привычных нам. Л.Виттгенштейн. Философские исследования, ч.II, xii.
1 Методология современной экономической теории: за и против.
Современная экономическая наука занимает специфическое место среди других наук. По своему предмету она - наука общественная (поскольку изучает жизнь общества в различных ее проявлениях) и гуманитарная (так как в основе анализа лежит человек - точнее, его определенная концепция). В то же время экономическая теория - наука естественная по своему методу: в качестве аналитического языка она широко использует формальные средства, принятые в других науках о природе, в первую очередь в физике. Использование математических методов в рамках неоклассической парадигмы, разумеется, обусловлено специфическим видением предмета анализа - человека и общества, и принятым в их отношении упрощающих предпосылок, среди которых не последнее место занимает гипотеза рациональности. Сочетание такого подхода к предмету исследования с формальными методами научного анализа составляет суть экономического подхода - концептуальной составляющей неоклассической экономической теории 1.В рамках этого подхода сложилась строго определенная структура позитивного микроэкономического анализа, которая в последние годы все увереннее выходит на уровень макроанализа, и носит в значительной степени конвенциональный характер. Прежде всего, наблюдение за объектом исследования позволяет формулировать те или иные предпосылки относительно его поведения, которые ложатся в основу формальной модели в виде свойств, постулатов, аксиом. Реализм предпосылок модели, как известно, не входит в арсенал обязательных требований к 'хорошей' экономической теории. Эмпирическая проверка выводов модели - вот главный показатель ее качества2.
Далее те же наблюдения позволяют наложить ограничения на значения независимых переменных и параметров. Сформулированная таким образом формальная модель решается аналитически относительно зависимых переменных (набора благ, цен, выпуска и т.п.), исследуется поведение системы в условиях сравнительной статики и др. Полученные решения, как правило, рассматриваются как теоретические значения искомых переменных, к которым должны асимптотически стремиться эмпирически наблюдаемые значения. Для проверки предсказательной точности модели проводится ее эмпирическая (эконометрическая) проверка, которая позволяет оценить степень в которой модель может считаться описывающей реальное поведение объекта. Если вердикт проверки оказывается положительным, модель приобретает статус теории.
Выводы относительно приемлемости теории, которые делаются по итогам такой проверки, заслуживают особого внимания. Разумеется, чем ближе эмпирические значения зависимых переменных к теоретически предсказанным, тем лучше для теории. Однако в целом ряде случаев статистическое подтверждение в экономике невозможно в явном виде. Зная величины постоянных и переменных издержек и предельный доход фирмы, нетрудно оценить теоретически равновесный выпуск и сравнить его с объемом продаж. Но как проверить, действительно ли отношение первых частных производных функции полезности потребителя по количеству благ равно отношению цен этих благ, если сама (порядковая!) функция полезности эмпирически ненаблюдаема?
Более того: целый ряд общепризнанных теорий вред ли можно протестировать в принципе. В качестве примеров достаточно привести теорию общего равновесия, которая построена на строгих структурных предпосылках, и со времен Вальраса представляет собой скорее 'идеологическое' или 'метафизическое' видение рыночного хозяйства, нежели описание реальных хозяйственных процессов; или модель ценообразования на капитальные активы (САРМ) в финансовой экономике, которая, по сути, признана нетестируемой со времен убедительной критики РоллаЗ , но тем не менее с успехом разрабатывается в деталях и конкретных приложениях, а также в обязательном порядке преподается в курсах теории финансов.
В силу этих причин конечным критерием 'научности' в экономике служит не верификация, а фальсифицируемость и конкурентоспособность альтернативных, но непременно конвенционально допустимых гипотез в соответствии с критерием демаркации Поппера, Однако и этот критерий на практике работает не в полную силу: от лучшей гипотезы, вообще говоря, не требуется иметь дополнительное эмпирическое содержание по сравнению с предшественницей. Для признания теории достаточными условиями являются скорее ее формальная корректность и выдержанность в рамках неоклассической традиции. Таким образом, методология неоклассического микроэкономического анализа может быть охарактеризована как методологический фальсификационизм с существенным элементом конвенционализма, причем именно этот последний в конечном счете определяет множество 'научных' теорий4 .
И действительно: научная парадигма (или исследовательская программа) микроэкономической теории базируется на 'твердом ядре'5 экономического подхода - предпосылке о рациональности действующего субъекта, его максимизирующем поведении, равновесных решениях. К этим положениям в рамках конвенционально принятых разработок неоклассической микроэкономики rnodus tollens6 не приложим. Все эмпирические наблюдения, которые не согласуются с этим ядром, призван объяснять гибкий 'защитный пояс', т.е. набор вспомогательных гипотез, которые позволяют списать несоответствие теории и фактов либо на изменение граничных условий, либо на неучтенные факторы (ограничения ceteris paribus, которые можно учесть ex post и модифицировать задним числом), либо, наконец, - на знаменитое фридмановское as if (индивиды ведут себя так, как если бы они максимизировали такую-то функцию). Эта последняя вспомогательная гипотеза особенно сильна - она позволяет спасать такие положения теории, которым, казалось бы, никак не ужиться с фактами. Классический пример - кривые безразличия в теории потребителя, который отнюдь не сверяется с ними, когда ходит по магазинам. Принимая такой методологический подход, неоклассическая теория тем самым берет на себя в некотором роде 'миссионерскую' задачу: люди просто не осознают, что они (или их репрезентативный агент) в действительности ведут себя рационально в соответствии с определением теории, которая как бы просвещает их и рассказывает об 'истинной' сути их поведения.
Построенные таким образом 'защитные порядки' неоклассической теории выглядят поистине неуязвимыми - и все, что остается ученым - это рафинирование формальной техники и создание 'защитного пояса' от тех фактов, которые приходится объяснять ex post. Прогресс науки определяется отныне только ходом ее развития, ее внутренней логикой, он замкнут на модели хотя и конвенционально приемлемые, но либо в принципе не тестируемые (примеры
см. выше), либо такие, о предсказательной силе которых можно говорить лишь с высокой долей условности (такова теория реальных бизнес-циклов). Иными словами, научное творчество получает возможность не заботиться более не только о реализме предпосылок, но - до некоторой степени - и об аккуратности предсказаний.
Следует признать, что многие чисто дедуктивные по происхождению гипотезы сыграли роль весьма
