— Вы ошибаетесь, Сатт, ошибаетесь так же жестоко, как и сам Комдор. Вы ошибаетесь во всем и ничего не понимаете. Подумайте сами, Империя ничего не может дать. Империя всегда была областью колоссальных ресурсов. Они рассчитывали все в масштабах планет, звездных систем, целых секторов Галактики. Их генераторы обладают гигантскими размерами, потому что они исполняют гигантские функции.

Но мы, мы из Основания, наша единственная планета, не обладающая никакими полезными ископаемыми, должны были жестко на всем экономить. Наши генераторы должны были быть размером с большой палец, потому что на большее количество металла нам не приходилось рассчитывать. Мы должны были разработать новые технологические способы и новую технологию, которыми Империя пользоваться не могла, потому что дегенерировала до такой степени, что не имела уже жизненно важного научного развития.

Со всеми их силовыми полями, способными защитить звездолет, город, целую планету, они никогда не додумались до того, чтобы защитить силовым полем определенного человека. Чтобы дать свет и отопление городу, они выстраивают генераторы в шесть этажей высотой, я их видел, когда наши генераторы спокойно бы уместились в этой комнате. И когда я сказал одному из атомных специалистов, что свинцовый контейнер величиной с орех содержит в себе атомный генератор, он чуть не захлебнулся от ярости на месте.

Они даже не понимают больше своей собственной огромности. Приборы работают из поколения в поколение автоматически, и те, кто за ними ухаживает, наследная каста, будет беспомощна, если сгорит самая обыкновенная Д-трубка во всей этой сложной структуре.

Вся борьба заключается в борьбе между этими двумя системами: Империей и Основанием. Чтобы захватить контроль над всеми мирами, они строили колоссальные звездолеты, которые могли завоевывать, но не имели никакого экономического эффекта. Мы, с другой стороны делали вещи маленькие, бесполезные для войны, но жизненно важные для процветания и прибыли.

Комдор предпочитает огромные звездолеты, которые могут воевать. Разумные правительства всегда во всей истории заботились о благосостоянии своих подданных, считая это делом чести и славы. Но тем не менее в жизни имеют значения именно маленькие вещи. И Аспер Арго никогда не устоит перед депрессией, которая нахлынет на Корелию за два-три года.

Сатт теперь стоял у окна спиной к ним. Наступил ранний вечер и несколько звезд слабо светились на самом краю Галактики, отражая свет далеких центральных светил Империи, все еще огромной и борющейся против них.

— Нет, вы не тот человек, — сказал Сатт.

— Вы мне не верите.

— Я вам не доверяю. У вас слишком хорошо подвешен язык. Вы меня обманули, когда я считал, что дело мое выиграно, еще в первое посещение вами Корелии. Когда я думал, что вам уже не выкрутиться на суде, вы выкрутились словно уж и своей демагогией завоевали кресло мэра. В вас нет ничего прямого, вы ничего не делаете без задней мысли, не говорите не одной фразы, которая не имела бы трех значений.

Допустим, вы были бы предателем. Допустим ваше посещение Империи принесло вам обещание власти и субсидий. Ваши действия в таком случае были бы точно такими же как и сейчас. Вы бы начали войну не раньше, чем ваш враг набрался бы сил. Тогда вы бы втянули Основание в безнадежную войну, придумав достаточно веские основания, которые бы всех убедили.

— Вы хотите сказать, что компромиссов не будет? — мягко спросил Мэллоу.

— Я хочу сказать, что вам надо уходить по своему желанию, либо мы применим силу.

— Я предупредил вас о единственной альтернативе, если вы откажетесь со мной сотрудничать.

Лицо Сатта внезапно налилось кровью от избытка чувств.

— Я хочу предупредить вас, Хобер Мэллоу, что если вы меня арестуете, вам не будет пощады. Мои люди не остановятся не перед чем, распространяя правду. И простые люди Основания объединяться против их иноземного властелина. У них есть сознание своей судьбы, которые никогда не поймет смирниец, и это сознание уничтожит вас.

Хобер Мэллоу спокойно сказал двум вошедшим охранникам:

— Уведите его. Он арестован.

— Это ваш последний шанс, — сказал Сатт.

Мэллоу погасил сигарету и даже не поднял голову.

Пятью минутами позже Джаель неспокойно заерзал на стуле и неуверенно произнес:

— Ну что же, теперь, когда вы сделали из меня козла отпущения, что дальше?

Мэллоу перестал вертеть в пальцах пепельницу и сказал:

— Это не тот Сатт, которого я когда-то знал. Он как ослепший от ярости бык. Великая Галактика, как он ненавидит меня.

— И от этого становится еще более опасен.

— Более опасен? Ерунда! Он не может больше ясно мыслить.

— Ты слишком уверен в себе, Мэллоу, — угрюмо сказал Джаель. — Ты игнорируешь возможность народного восстания.

Мэллоу в свою очередь хмуро посмотрел на него.

— Раз и навсегда, Джаель, запомни, что такой вероятности не существует.

— Ты слишком самоуверен.

— Я уверен только в Сэлдонском кризисе и исторической обоснованности его решений, как внешней так и внутренней стороны. Есть некоторые вещи, которые я не сказал Сатту. Он пытался захватить власть на Основании путем религии, как он сделал на внешних планетах, и проиграл, что уже достаточно ясно говорит о том, что в плане Сэлдона не осталось места религии.

Экономический контроль — другое дело. И перефразируя знаменитое выражение Сальвора Хардина, которое ты мне приводил, я могу сказать: «Плох тот бластер, который не стреляет в оба конца». Если Корелия выиграла от нашей торговли, то выиграли и мы. Если их заводы остановятся в результате прекращения наших торговых операций, и процветание внешних миров исчезнет при коммерческой изоляции, точно также остановятся наши заводы и исчезнет благополучие.

А сейчас не осталось ничего, ни единого завода, ни единого торгового центра, ни одной торговой линии, которые бы не были под нашим контролем, которые я бы не мог остановить или уничтожить, если Сатт начнет свою революционную пропаганду. Когда он преуспеет в этом деле, или мне просто покажется, что это так, я позабочусь о том, чтобы наше процветание кончилось. Когда он проиграет, все опять пойдет по-старому, потому что мои заводы останутся полностью оборудованными.

И по тем же самым причинам, по которым я уверен, что корелийцы восстанут, чтобы вернуть процветание страны, я также уверен, что мы никогда не восстанем против этого процветания.

— Значит, — спросил Джаель, — ты создаешь плутократию? Ты делаешь нашу страну страной торговли и торговых принцев. Тогда что будет с будущем?

Мэллоу поднял свое мрачное лицо и страстно воскликнул:

— Какое мне дело до будущего. Несомненно, Сэлдон все предвидел и ко всему приготовился. Когда власть денег станет такой же бесполезной силой, как сейчас религия, наступит новый кризис. Пусть мой преемник решает эти новые проблемы, как я решил их сегодня.