побежденный поменялись местами.

Сатт сел в кресло, не пожав руки.

Мэллоу предложил ему сигару.

— Не возражаете, если Джаель будет присутствовать при разговоре? — сказал он. — Он честно хочет найти какой-нибудь компромисс. Он может выступить посредником, если мы оба разгорячимся.

Сатт пожал плечами.

— Для вас компромисс будет выгоден. Когда-то по другому поводу я просил вас высказать свои условия. Я предполагаю, что наши роли теперь поменялись.

— Вы правильно предполагаете.

— В таком случае — вот мои условия. Вы должны прекратить гибельную политику экономического подкупа путем торговли и вернуться к испытанному методу внешней политики наших отцов.

— Вы имеете в виду завоевания с помощью миссионеров?

— Совершенно верно.

— Других компромиссов быть не может?

— Нет.

— Гм-м-м…

Мэллоу медленно зажег сигару и затянулся. Кончик ее разгорелся ярким пламенем.

— Во времена Хардина, когда завоевания посредством миссионеров были новыми и радикальными, такие люди, как вы, возражали против этого. Сейчас он испробован, испытан, окружен нимбом и вполне подготовлен для таких, как Джоран Сатт. Но скажите, как вы собираетесь выпутываться из наших теперешних затруднений?

— ВАШИХ теперешних затруднений. Я не имею к ним ни малейшего отношения.

— Пусть это будет по-вашему, но ответьте на мой вопрос.

— Требуются решительные меры. То ничегонеделание, которым вы занимаетесь — фатально. Это будет признанием слабости Основания перед всей Периферией, когда самым главным аргументом является сила, и среди них не найдется ни одного стервятника, который не присоединился бы к добыче за своей долей мертвечины. Вы должны это понять. Вы ведь со Смирно, не так ли?

Мэллоу не обратил внимания на многозначительность последней фразы.

— А если вы победите Корелию, — спросил он, — что делать с Империей? Ведь именно она — враг номер один.

Узкие губы Сатта раздвинулись в улыбке.

— О нет, ваш ответ о путешествии на Сивенну был полон. Наместник Норманского Сектора заинтересован в завоевании Периферии только в корыстных личных целях, да и то для него это не самое главное. Он не собирается ставить на карту все, чтобы организовать экспедицию на окраину Галактики, когда у него пятьдесят враждебно настроенных соседей и Император, против которого можно восстать. Я передаю ваши собственные слова.

— Еще как может, Сатт, в особенности, если решит, что мы представляем опасность. А он может так решить, если мы разрушим Корелию лобовым ударом. Нам следует быть более гибкими.

— Как например…

Мэллоу откинулся на спинку кресла.

— Сатт, я дам вам один шанс. Вы мне не нужны, но я могу вас использовать. Так что я расскажу вам в чем тут дело, а дальше можете выбирать, либо присоединиться ко мне и получить место в правительстве, либо остаться верным вашим идиотским принципам и сгнить в тюрьме.

— Последнее вы уже пытались однажды проделать.

— Не очень, Сатт, не очень. Время для этого пришло только сейчас. А теперь послушайте.

Глаза Мэллоу сузились.

— Когда я впервые приземлился на Корелии, — начал он, — я подкупил Комдора разными безделушками и приборами, которые обычно находятся в трюме любого торгового корабля. В начале я сделал это только для того, чтобы попасть в сталеплавильню. Мои планы не шли дальше этого, и я в них преуспел. Всего, что мне хотелось, я добился. И только после моего посещения Империи я понял по- настоящему, в какое оружие можно превратить торговлю.

Мы сейчас стоим перед кризисом Сэлдона, а Сэлдонские кризисы решаются не отдельными личностями, а историческими силами. Хари Сэлдон, когда он предопределил путь нашей будущей истории, рассчитывал не на героические поступки, а на широкое распространение экономики и социологии. Поэтому решения различных кризисов должны быть достигнуты силами, которые доступны в любое время. В данном случае — торговлей!

Сатт скептически поднял брови и воспользовался возникшей паузой.

— Я льщу себя надеждой, что я не безнадежный кретин, но ваша лекция пока что оставляет меня в тумане.

— Он прояснится, — отрезал Мэллоу. — Считайте, что до сих пор власть торговли недооценивали. Все думали, что только под контролем священников она может дать нам могущество. Это не так и это мой вклад в Галактическую историю. Торговля без священников! Чистая торговля! Это достаточно опасное оружие. Давайте поговорим о деле. Корелия воюет с нами. Соответственно, мы прекратили с ней всяческие торговые отношения. Но заметьте, я говорю об этом как о простой дополнительной проблеме. За последние три года вся ее экономика основывалась все более и более на атомной энергии, которую мы ей дали и которую только мы можем ей предоставить. Как вы считаете, что произойдет, когда крохотные атомные генераторы станут отказывать, и один за другим приборы выйдут из строя?

Первым делом испортятся домашние приспособления. Через полгода того самого ничегонеделания, против которого вы восстаете, женский атомный кухонный нож не будет работать. Ее плита начнет барахлить. Ее посудомойка начнет плохо мыть посуду. Кондиционеры откажут в самый жаркий день. Что произойдет?

Он замолчал, ожидая ответа, и Сатт спокойно ответил:

— Ничего. Люди много выносят во время войн.

— Очень справедливо. Выносят. Они посылают своих сыновей умирать в страшных муках на разбомбленных звездолетах. Они прячутся при обстреле, даже если это означает для них жить на одном черном хлебе и воде в пещерах под землей. Но очень трудно вынести мелкие неприятности, когда отсутствует патриотический подъем при немедленно грозящей опасности. Не будет ни столкновений, ни бомбардировок, ни битв.

А будет просто нож, который не будет резать, и дом, замерзающий зимой. Это будет раздражать, и народ начнет роптать.

Сатт медленно с удивлением произнес:

— На этом вы строите свои надежды? Чего вы ожидаете? Восстания домохозяек?

— Нет, сэр, — нетерпеливо сказал Мэллоу. — Нет. Однако, я ожидаю, что в народе поднимется недовольство настоящим положением вещей, которое дальше начнет выливаться в другие формы, куда более важные.

— Что это за более важные формы?

— Фабриканты, заводчики, индустриальный мир Корелии. Когда пройдут два года этого периода, станки на фабриках, один за другим, начнут останавливаться. Те отрасли, которые мы изменили от начала до конца, оборудовав их атомными приспособлениями, полностью обанкротятся. Тяжелая индустрия оставит своим владельцам лишь несколько установок моделей станков, которые почти не будут выдавать продукции.

— Заводы прекрасно работали там до того, как появились вы, Мэллоу.

— Да, Сатт, так оно и было, примерно с двадцатой частью процента прибыли, даже если вы захотите выпустить из виду такое соображение, как переоборудование на старый лад и его стоимость. Когда против него обернутся заводчики, финансисты и простые люди, как вы думаете, долго ли продержится Комдор?

— Так долго, сколько захочет, если ему придет в голову доставить новые атомные генераторы из Империи.

Тут Мэллоу радостно засмеялся: