— Ну, просто чудесно. Браво, доктор Фара, вы настоящий гений! Менее великий ум никогда бы не додумался до такого решения!

Фара снисходительно улыбнулся.

— Ваше умение подбирать слова просто изумительно, Хардин, но не к месту. Кстати, вы не забыли моего мнения об открытии сейфа еще три недели тому назад?

— Да, помню. Я не отрицаю, что с точки зрения дедуктивной логики оно было чем угодно, только не глупостью. Вы говорили, остановите меня, если я ошибаюсь, что Хари Сэлдон был величайшим психологом во всей Галактике, и что, следовательно, он мог предвидеть то неприятное и опасное положении, в которое мы сейчас попали, что, следовательно, он основал свой для того, чтобы указать нам выход из трудных положений.

— Вы поняли сущность моей идеи.

— Вас не удивит услышать, что я думал над ней все три недели?

— Очень лестно. И какой результат?

— А результат тот, что выводы явно неверны. И опять не надо ничего, кроме крохи здравого смысла.

— Например?

— Например, если он предвидел опасность с Анакреоном, почему бы не поместить нас на какую- нибудь другую планету поближе к Галактическому Центру? Хорошо известно, что Сэлдон ловко сманеврировал, когда Комитет Безопасности на Транторе приказал устроить Основание на Терминусе. Но для чего он это сделал? Зачем вообще помещать нас именно здесь, если он мог предвидеть разрыв коммуникаций, наше изолированное положение, угрозу со стороны наших соседей и нашу беспомощность из-за отсутствия металла на Терминусе? Это во-первых. Или, если он знал все это, почему не предупредить заранее первых поселенцев так, чтобы у них было время подготовиться, а не ждать, пока они одной ногой будут стоять в могиле, что по вашему, он сделает? И не забывайте еще одного. Даже если он мог предвидеть проблему тогда, мы также хорошо можем увидеть решение ее сейчас. Следовательно, если он уже тогда знал решение, мы должны найти его сейчас. В конце концов Сэлдон не был волшебником. И нам никаким самообманом не избегнуть стоящей перед нами дилеммы: он это мог предвидеть тогда, а мы не видим этого сейчас.

— Но, Хардин, напомнил ему Фара, — мы действительно не видим!

— Но вы и не пытались! Ни разу. Для начала вы вообще отказались признать, что существует какая- то угроза. Затем вы абсолютно слепо поверили Императору! Теперь вы пытаетесь возложить все свои надежды на Хари Сэлдона. Все это время вы перекладываете ответственность с одних плеч на другие, и никогда ничего не пытались сделать сами.

Его руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Это как болезнь. Условный рефлекс, который не дает вам думать, как только речь зайдет о признанных авторитетах. Вы не сомневались в том, что Император сильнее вас, ни в том, что Хари Сэлдон мудрее.

Все промолчали.

Хардин продолжил:

— И дело не только в вас. Дело во всей Галактике. Пирени слышал идею лорда Дорвина о методе научного поиска. Лорд Дорвин считал, что для того, чтобы стать хорошим археологом, надо прочесть все книги по существующему предмету, книги, написанные людьми, умершими столетия назад. Он думал, что решить все археологические загадки можно путем сравнения различных авторов. И Пирени слушал и не разу не возразил. Разве вы не находите, что тут что-то не так?

И вновь в его голосе послышалась просительная нотка. И вновь никто не ответил ему.

Он продолжал:

— И вы здесь, и половина всего населения Терминуса, также слепа. Мы сидим здесь, обсуждая Энциклопедию, как нечто единственное и неповторимое. Мы считаем венцом науки классификацию давно известных фактов. Это, конечно, важно, но неужели не должно проводиться дальнейшей работы? Мы деградируем. Мы забываем все, разве вы не видите? Здесь, на периферии уже утерян секрет атомной энергии. На Гамма Андромеде энергостанция взорвалась из-за того, что ее плохо отремонтировали, и канцлер Империи жалуется, что технических работников-атомщиков не сыскать днем с огнем. А решение? Обучить новых? Никогда! Вместо этого они ограничивают атомную энергию. Я в третий раз говорю вам: разве вы не видите? Это происходит по всей Галактике. Преклонение перед прошлым. Это полное разрушение, это загнивание!

Он переводил свой взгляд с одного на другого, а они смотрели на него в упор.

Фара пришел в себя первым.

— Мистическая философия не может нам помочь в этом деле. Давайте говорить конкретно. Отрицаете ли вы, что Хари Сэлдон легко разработал историческую тенденцию будущего, применяя простые методы психологии?

— Нет, конечно же нет! — вскричал Хардин. — Но мы не можем полагаться на него в этом решении. В лучшем случае он мог указать нам на проблему, но если она имеет решение, мы должны разработать его только сами. Он не может сделать этого за нас.

Внезапно заговорил Фулхам.

— Что вы имеете в виду? Как это указать на проблему? Мы ее знаем.

Хардин резко повернулся к нему.

— Вы так думаете? Вы думаете, проблема Анакреона — единственная о которой заботился Хари Сэлдон? Я не согласен! Говорю вам, господа, ни один из вас не имеет ни малейшего представления о том, что происходит на самом деле.

— Кроме, конечно, вас? — враждебно спросил Пирени.

— Думаю, да!

Хардин вскочил на ноги и отшвырнул кресло в сторону.

— Если во всей этой проблеме и есть что-то определенное, так это то, что происходит нечто непонятное. Ситуация не ограничивается только одной проблемой, она куда сложнее, чем мы можем даже представить. Задайте сами себе следующий вопрос: почему получилось так, что среди первых жителей Основания не было ни одного первоклассного психолога, за исключением Бора Алурина? А он очень тщательно предохранял своих учеников от того, чтобы те не узнали слишком много.

Последовала короткая пауза, аза тем Фара спросил:

— Ну, хорошо, почему?

— Возможно потому, что психолог смог бы разобраться в ситуации и понять, что к чему, и сделать это скорее, чем хотелось Хари Сэлдону. А так — мы все время ходим в потемках, видя только проблески правды, не больше. А это именно то, что хотел Хари Сэлдон.

Он резко рассмеялся.

— До свидания, господа!

И вышел из комнаты.

Мэр Хардин жевал кончик своей сигары. Она давно потухла, но он слишком задумался и ничего не замечал. Он не спал предыдущую ночь и ему приходили мысли, что не придется спать и следующую.

Он устало спросил:

— Все готово?

— Думаю, да.

Иоганн Ли подпер рукой подбородок.

— Как вам это нравится?

— Неплохо. Вам следует продолжать еще с большей наглостью, вы понимаете? Не должно быть никаких колебаний, нельзя дать им понять положение вещей. Когда приказывать придется уже нам,