как и все остальные – давно перестал сознательно ощущать, потому что оно было повсюду.
Вино и шоколадная карамель рванулись вверх. Это обезьянья клетка, из которой он никогда не выберется, разве что если поедет на необитаемый остров, и хотя до сих пор он ненавидел рвоту больше всего на свете, такое чувство, что сейчас…
– Ларри? С тобой все в порядке?
Ларри вздрогнул от удивления. Это был Лео. Он сидел на бордюре в трех кварталах от дома Гарольда и играл шариком для пинг-понга.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Ларри.
– Я хотел, чтобы мы пошли домой вместе, – смиренно сказал Лео, – но мне не хотелось заходить в дом того парня.
– Почему? – спросил Ларри и сел на бордюр рядом с Лео.
Лео пожал плечами.
– Я не знаю.
– Лео?
– Что?
– Для меня это очень важно, потому что Гарольд мне нравится. У меня к нему двойственное чувство. Тебе когда-нибудь приходилось двойственно относиться к кому-нибудь?
– Мое чувство к нему однозначно.
– И что же это за чувство?
– Страх, – просто ответил Лео. – Мы можем пойти домой к маме-Надин и маме-Люси?
– Конечно.
Они пошли по Арапахоу. Лео продолжал играть с шариком для пинг-понга.
– Извини, что тебе пришлось так долго ждать, – сказал Ларри.
– Все о'кей.
– Да нет, действительно, если б я знал, я бы поторопился.
– Мне было чем заняться. Я нашел это у того парня на лужайке. Шарик для понг-пинга.
– Пинг-понга, – поправил Ларри машинально. – Как ты думаешь, почему Гарольд задергивает шторы?
– Чтобы никто не мог заглянуть внутрь, наверное, – сказал Лео. – Он занят какими-то тайными вещами. Он там прячется, как труп.
Они дошли до угла Бродвея и повернули на юг. Им встретился Дик Воллмен. Он приветственно махнул Ларри и Лео. Они помахали ему в ответ.
– Тайными вещами, – вслух повторил Ларри.
– Может быть, он там молится темному человеку, – небрежно обронил Лео, и Ларри дернулся, словно его ударило током.
– Ты действительно так думаешь? – спросил Ларри, стараясь, чтобы его голос звучал непринужденно.
– Я не знаю. Но он не похож на нас. Он часто улыбается Но мне кажется, там какие-то черви у него внутри. Они заставляют его улыбаться. Большие черви, которые пожирают его мозг.
– Джо… то есть Лео…
Глаза Лео – темные, отсутствующие, китайские – внезапно прояснились. Он улыбнулся.
– Смотри, вон Дайна. Мне она нравится. Эй, Дайна! – закричал он, приветственно махнув рукой. – У тебя есть жвачка?
Дайна, занятая тем, что смазывала звездочку гоночного велосипеда, обернулась и улыбнулась. Она полезла в карман рубашки и достала пачку «Джуси Фрут». Со счастливым смехом Лео побежал к ней.
Эта мысль о белых червях за улыбкой Гарольда… как это Джо
Это было чертовски страшно.
Ларри направился туда, где Лео и Дайна делили жвачку.
В тот день Стью застал Фрэнни за стиркой на маленьком дворике за их новым домом. Она обернулась и увидела его в воротах.
– Ха-ха, очень смешно. Сколько ты там уже стоишь, красавчик?
– Пару минут. Чем это ты занимаешься? Похоже на брачный танец дикой лесной утки.
– Ха-ха. – Она посмотрела на него холодно. – Еще одна такая шуточка, и спать тебе придется на кушетке. А можешь отправляться на Флэгстафф со своим дружком Гленом Бэйтменом.
– Послушай, но я не хотел…
– Здесь, между прочим, и ваша одежда, мистер Редман. Хоть вы теперь у нас и отец-основатель, но это не мешает вам иногда пачкать трусы дерьмом.
Стью усмехнулся, а потом вынужден был рассмеяться.
– Грубовато, радость моя.
– В данный момент я не склонна к вежливости.
– Когда моя жена занималась ручной стиркой, – сказал Стью, – она пользовалась стиральной доской. Помнится, у моей матери их было штуки три.
– Я знаю, – раздраженно сказала Фрэнни. – Мы с Джун Бринкмейер обошли пол-Боулдера в поисках этой штуки, но ни одной не нашли. Прогресс ушел далеко вперед.
Он снова заулыбался.
Фрэнни уткнула руки в бока.
– Уж не пытаешься ли ты поиздеваться надо мной, а?
Улыбка исчезла с его лица, и он обнял ее.
– Ты знаешь, как я тебе благодарен за то, что ты стираешь мою одежду, – сказал он, – и я знаю, что беременной женщине лучше известно, чем ее мужчине, что ей можно делать, а что нет. Но, Фрэнни, к чему эти хлопоты?
–
– Фрэнни, магазины полны одеждой. И у меня часто встречающийся размер.
– Ты хочешь сказать, что одежду надо выбрасывать, только потому что она
Он неуверенно пожал плечами.
– Ну уж нет, – сказала она. – Это старые штучки. Вроде тех коробок, куда упаковывали Биг-Маки, и одноразовых бутылок. Нет смысла начинать все сначала.
Он нежно поцеловал ее.
– Хорошо. Только следующая стирка – моя, ясно?
– Прекрасно, – сказала она лукаво. – А как скоро это будет? Когда я рожу?
– Когда мы починим электричество, – сказал Стью. – Тогда я притащу тебе самую большую стиральную машину на свете и сам запущу ее. А пока нам надо кое о чем поговорить.
– Предложение принимается. – Она крепко поцеловала его, и он ответил на ее поцелуй. По всему ее телу распространилось тепло
– Прекрати, – сказала она, слегка задыхаясь, – а то одной беседой дело у нас не ограничится.
– Поговорим попозже.
– Одежда…
– Пусть помокнет – грязь лучше отойдет, – сказал он серьезно. Она засмеялась, и он закрыл ей рот поцелуем. Он повел ее к дому, и она удивилась, как жарко светит солнце. «Бывало ли раньше так жарко? Может быть, это ультрафиолетовые лучи? Или высота? Неужели так бывает каждым летом? Так
