Наступила тишина, и она внезапно почувствовала, что не знает, чем ее заполнить, хотя это надо было обязательно сделать…
…так ли уж обязательно?
Ее ли это дело?
И голос спросил тихо:
Что все это значило? Что здесь произошло? Что, Бога ради?
К ней почтительно приблизился другой мужчина.
– Здравствуйте, Матушка Абагейл, – сказал он. – Меня зовут Зеллман. Марк Зеллман. Из Лоувилля, штат Нью-Йорк. Вы мне снились.
И перед ней возникла внезапная альтернатива. Она могла ответить этому человеку, добродушно поболтать с ним, чтобы он расслабился и пришел в себя, а потом перейти к следующему, и снова к следующему, принимая их почтение, словно пальмовые ветви. Но могла и не ответить. Она могла последовать за ниточкой своей мысли в глубину самой себя, в поисках того, что хочет открыть ей Господь.
Но какая теперь разница? Она же уже ушла.
– В штате Нью-Йорк жил мой внучатый племянник, – непринужденно сказала она Марку Зеллману. – В городе под названием Раузис Поинт. На озере Шамплен. Наверное, никогда о таком не слыхали?
Марк Зеллман сказал, что, конечно, слышал. Почти все жители штата Нью-Йорк знают этот город. Бывал ли он там? На лице его появилась трагическая гримаса. Нет, никогда. Но собирался, уже давно.
– Судя по письмам Ронни, вы не особенно много потеряли, – сказала она, и Зеллман ушел от нее, сияя.
Она поговорила со всеми, со всеми шутила и улыбалась, всех приводила в хорошее расположение духа, но удовольствие, которое она обычно от этого чувствовала, сегодня куда-то исчезло.
Чувство того, что она пропустила что-то очень важное и потом ей придется об этом пожалеть, постепенно угасало в ней, а к вечеру исчезло совсем.
– Завтра подойдут еще ребята, Ники, а послезавтра будет целый парад, – сказал Ральф.
– Я говорил с парнем, который возглавляет сегодняшнюю группу. Его зовут Ларри Андервуд. Классный парень, Ник. Крутой, как вареное яйцо.
Ник вопросительно поднял брови.
– Ему лет на шесть-семь больше, чем тебе, и лет на восемь-девять меньше, чем Редману. Он как раз такой человек, которых ты велел нам разыскивать. Он задает правильные вопросы.
– Первый вопрос – кто главный? – сказал Ральф. – Второй – что будет дальше? И третий – кто будет всем этим заниматься?
Ник кивнул. Да – вопросы правильные. Ну а как насчет самого человека?
– Да, стоит этим заняться. Он нормальный парень. – Ральф переступил с ноги на ногу. – И я разговаривал с Матушкой, перед тем как этот Андервуд пришел к ней со своими людьми.
– Она говорит, что мы должны начинать действовать. Говорит, что должны появиться люди, которые скажут всем остальным, что делать.
Ник написал:
– А! Эти? Конечно, да, – сказал Ральф. Он показал Нику образец. Свежий отпечаток все еще сильно пах мимеографическими чернилами. Он был довольно большим и привлекал внимание. Графическое решение принадлежало исключительно Ральфу:
СОВЕТ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ДОЛЖЕН БЫТЬ ИЗБРАН
20:30, 18 августа, 1990
Место:
концертная площадка в парке Кеньон Бульвар в случае ХОРОШЕЙ ПОГОДЫ;
зал Чатакуа в парке Чатакуа в случае ПЛОХОЙ ПОГОДЫ.
ВО ВРЕМЯ МИТИНГА БУДУТ ПОДАВАТЬСЯ ПРОХЛАДИТЕЛЬНЫЕ НАПИТКИ
Внизу были две примитивных карты Боулдера для тех, кто только что приехал. Внизу были перечислены имена, которые, после небольшого обсуждения, назвали Стью и Глен:
Организационный Комитет:
Ник указал пальцем на строчку о прохладительных напитках и вопросительно поднял брови.
– Ну, понимаешь, подошла Фрэнни и сказала, что нам легче будет привлечь людей, если у нас будет, что им предложить. Они с Патти Крогер об этом позаботятся. Печенье и «За-Рекс». – Ральф скорчил гримасу. – Если бы мне пришлось выбирать между «За-Рексом» и бычьей мочой, то я бы надолго задумался. Можешь выпить мою порцию, Ники.
Ник усмехнулся.
– Единственное, что меня беспокоит, – продолжил Ральф более серьезным тоном, – это то, что твои ребята записали меня в комитет. Я знаю, что это означает: «Примите наши поздравления, вы будете выполнять самую тяжелую работу». Ну, собственно говоря, я не возражаю. Я всю жизнь работал изо всех сил. Но у комитетов должны быть идеи, а я по этой части не очень-то силен.
На листке бумаги Ник быстро нарисовал большой радиопередатчик, а на заднем плане – радиовышку с исходящими от нее волнами.
– Да, но это совсем другое дело, – сказал Ральф угрюмо.
– Ну, раз ты так говоришь, Ники. Я попытаюсь. Однако, мне по-прежнему кажется, что лучше бы тебе поговорить с этим парнем Андервудом.
