— Ну что, оформляем ее?.. Сообщите районным, пусть выезжают. Ты и ты — дождетесь, когда приедет машина…
Больше Лидусю Рогозину в больнице не видели.
Среда, день. ОХОТА НА КРОЛИКОВ
Вид на садоводства с земли производил еще более тоскливое впечатление, чем сверху. Зрелище исключительно для советских людей.
Крохотные одноэтажные домики максимум на три комнаты; самый шик — это если устроено подобие второго этажа под высокой крышей. Компостные ямы и кучи с армадами и эскадрильями синих мух. Рукомойники, прибитые прямо к дереву. Детские коляски вместо тележек. Ржавые бочки под водостоками, чугунные ванны. Особый шик — присутствие на участке парковой скамейки.
Возле участков тут и там виднелись сваленные доски с торчащими гвоздями — они когда-то громко именовались «строительным материалом». Попадались колодцы или колонки — из расчета один (одна) на несколько улиц.
Все вокруг было похоже на кроличью ферму нерадивого хозяина: клетушечки, клетушечки, клетушечки…
Убожество.
— Хрен здесь найдешь чего, — проворчала Марина. — Я, например, уже заблудилась.
— Ерунда, — уверенно сказал Павел. — Приедет кинолог с собакой, выведет нас на него… если сами себя к тому времени не выведем…
— А с чего собака след возьмет? Он же больничную одежду выбросил.
— Кинолог разберется. В КАМАЗе какие-нибудь запахи остались.
— Вам, майорам, видней… Жутко, правда? Всё одинаковое. Никого нет… Попрятались что ли?
То, что сверху виделось, как прямые улицы, на деле оказалось не улицами вовсе, а разбитыми грунтовыми дорогами и дорожками — с канавами по краям. Асфальт в данных условиях был бы ослепительной роскошью, и потому отсутствовал. Впрочем, джип пока что ехал по сравнительно широкой грунтовке. По обе стороны тянулись садовые участки.
Марина смотрела вправо, Павел — вперед и влево.
Эй, стой! — вдруг воскликнула Марина. — Вроде какой-то дымок.
Павел сдал назад. На поперечной улочке, с одного из участков метрах в двадцати, и вправду тянуло дымком.
— Вот это уже интересно, — майор хищно обрадовался.
Он вытащил из бардачка Макаров и переложил оружие в карман куртки. Марина коротко глянула на пистолет, неопределенно хмыкнув, и открыла дверцу, собираясь вылезать. Павел поймал ее за руку.
— Ты машину водишь?
Марина улыбнулась:
— После тебя — кажется, что нет.
Павел вышел из машины.
— Садись за руль, никуда не выходи, двери блокируй, — распорядился он. — Давай- давай, не тормози. Я пойду проверю, что там и как, а ты, если чего — жми на сигнал. Всяко может быть…
Марина смотрела на него, всё улыбаясь. Павел вспыхнул:
— И не надо спорить! Пожалуйста.
Хотя, кто с ним спорил?
Обогнув машину, он решительно двинулся вглубь по улочке.
…Участок был стандартный — шесть долбанных соток.
Маленький домик плюс сарайчик, к нему пристроенный. Всё было тёмно-коричневое, на вид — нежилое, но однако странно живое: дышали листьями кусты смородины, колыхались на веревках сгнившие тряпочки, что-то потрескивало, поскрипывало…
Дымок, сносимый ветром к дороге, поднимался из-за сарайчика.
В боевой готовности — табельное оружие в руке, — Павел быстро прошел туда. В песочнице на бывшей детской площадке (ржавые качели, погнутый турничок) обнаружился свежезатушенный костер. И никого рядом. Павел огляделся — дом закрыт, навесной замок на двери… замок в полной сохранности… окна закрыты ставнями… пусто.
Тишина.
Слышен только мотор его собственной машины.
Пнув ногой деревянный чурбак, стоящий возле дымящегося кострища, Павел убрал оружие. Присел на корточки, поворошил уголья палочкой. Не найдя ничего интересного, еще раз огляделся… И услышал за углом дома отчетливый скрип.
В один рывок он оказался там — замер у стены. Пистолет снова был в его руке. Он осторожно дослал патрон, стараясь не прошуметь, лег на землю и выглянул, ожидая всего.
Никто в засаде не ждал. Болталась на петлях дверь дровяного сарая — она и скрипела. Павел встал, вышел из-за угла; несколько секунд стоял неподвижно… поднял с земли сплющенное дырявое ведро и кинул его в дверь сарая. Сам бросился следом…
Внутри тоже никого не оказалось.
Ударом ноги он развалил поленицу, словно это и был враг, за которым он охотился. Затем вышел. Вокруг — та же безмятежность и пустота.
Где-то неподалеку, но непонятно где, раздался отчетливый деревянный хруст и вдруг — грохот падающего железа. Павел замер, прислушиваясь… Больше ничего. Секунды тянулись, как смола.
Хрустальную тишину разбил голос Марины:
— Эй!
Павел не сразу кинулся на дорожку, ведущую к джипу. Несколько мгновений он потратил на довольно странное дело: прижав пистолет подбородком к груди (чтобы освободить руки), выхватил мобильный телефон, отщелкнул крышку и вытащил аккумулятор. Собственно, мобильник он отключил, когда въезжали в садоводства, — чтобы никто не мог засечь их местоположение, — и сделал это незаметно для Марины. Зачем ему понадобилось еще и от аккумулятора избавляться? Ответ знал только он сам…
Выбежав на улочку, Павел увидел Марину, жестом подзывавшую его к себе. Крутанувшись разок на месте, он продолжил бег, убирая на ходу пистолет.
Марина, чуть не подпрыгивая, показывала в конец дороги:
— Там мужик какой-то! Через кусты ломанулся, через канаву… машину увидел — и на другую сторону!
Павел запрыгнул в джип.
— За ним, быстро!
Марина тронулась с места. Проехали метров сто.
— Вот примерно отсюда он вылез. Где это дерево. Или чуть дальше…
Еще проехали. Оба ожесточенно крутили головами. Никого и ничего.
— Извини, я быстрее не могу, — виновато сказал Марина. — Дорога плохая, машина непривычная…
Павел поймал ее руку, чуть сжал, улыбнувшись:
— Все нормально, не напрягайся. Быстрее пока не надо.
Докатились до ближайшего перекрестка и остановились. В конце длинной дороги, метрах в двухстах, шел человек.
— Он! — выдохнул Павел. — Давай направо!
Путаясь в рычагах и педалях, Марина сдала назад, только потом начала поворачивать, откровенно боясь съехать в канаву. Человек в конце дороги оглянулся и, перейдя на бег, свернул куда-то вбок.
— Погнали! — закричал Павел. — Похоже — он!
