одежду, что вполне согласуется с планами самой дамочки… хотя — нет, не сегодня. Не сегодня.
Согнутый пополам конверт устроился под футболкой, надежно удерживаемый тугой резинкой брюк. Книга «Знаки и судьбы» весомо легла на торпеду…
…Павел тем временем вел непростой разговор.
— Вас никто не слышит?.. Отлично. Не волнуйтесь, я тоже говорю с чужого телефона. Кстати, ваша коллега не очень удивилась моему звонку?.. Да, да, это не мои проблемы… Итак. Я уверен, вы прослушали пленку, вы убедились — КТО настоящий убийца… И я лично, и уважаемый господин Нигилист выражаем искренние соболезнования. Хотелось бы узнать, какое вы приняли решение… Я вас уверяю — его убьют на месте. Даже «мама» не дадут сказать. Зачем вам еще один грех на душу… Я что, сказал «грех»? Виноват, опять я лезу не в свое дело… нечетко выражаю свои мысли… Да! Я слушаю на пределе внимания… Какое садоводство?.. Принято. А улица? Номер участка?.. Принято!!!
Когда Павел отключился, на лице его был триумф. Лицо его буквально плясало от радости, то есть делало то, что не могли себе позволить ноги и прочие конечности. Впрочем, он быстро справился со своей мимикой.
В процессе разговора Павел постепенно смещался к березе, росшей на берегу пруда, и теперь стоял, прислонившись спиной к холодному шершавому стволу. Позиция была выбрана с таким расчетом, чтобы из кабины «Ленд Ровера» не было видно его рук. Ловкими движениями он вскрыл трубку Марины, вытащил оттуда аккумулятор и замкнул контакты кусочком фольги от упаковки сигарет. Подержал примерно минуту — и вставил батарею на место. Аккумулятор, естественно, полностью разрядился, и хорошо еще, если не вышел из строя навсегда.
Только сделав все это, он вернулся к машине.
— Слушай, Мариша, какая-то непруха, — горестно сказал он. — Я даже договорить толком не успел. Твой, похоже, тоже накрылся.
Он вернул Марине ее мобильник.
Несколько раз она попробовала включить аппарат. Экран вспыхивал на мгновение и тут же гас. Все было ясно.
Вернее, ничего не было ясно.
— Как же так… — растерялась она.
— Ничего, прорвемся, — сказал он.
— Телефонов, значит, больше нет…
— Ерунда! В городе зарядишь, восстановишь. И вообще, люди всегда были крепче техники.
— При чем здесь «зарядишь-восстановишь»?! Я про твой приз. И про мой, кстати. Что теперь-то?
— Ну… Если это был он, за кем мы бегали — мы его только шуганули. Если не он — думаю, нашего тоже заодно могли с лежки поднять. В общем, понятно, что делаем… Все, как ты хотела. Сейчас возвращаемся на трассу — вызывать спецназ, вертолеты, собак, пехотные батальоны…
Марина медленно отошла от джипа. Встала в центре перекрестка, озираясь.
— И надо еще посмотреть по карте, куда можно выйти через эти садоводства — где-то ведь они кончаются, — закончил Павел.
Марина не ответила. Павел подошел к ней, притянул ее к себе. Тогда она задумчиво сказала:
— Хорошо бы еще знать, где они начинаются… Ты хоть понимаешь, в какой стороне шоссе?
Он неопределенно махнул рукой:
— Да где-то там.
— Или там, — махнула она в противоположном направлении
Оба засмеялись.
Напряженный был смех.
— Во всяком случае, не там, — показал Павел. — Поехали.
— Сейчас… Сейчас поедем, — Марина не могла сдвинуться с места; необъяснимой тяжестью налились ее ноги. — Подожди. Так мило, согласись… заблудились в этом странном месте…
Предчувствие катастрофы, поняла она. Страх. Вот откуда тяжесть в ногах и глупости на языке. Если мы уедем отсюда — ничего больше не будет. Мир схлопнется, как челюсти капкана…
Павел смотрел на нее с интересом.
…За ними наблюдали. И с той стороны пруда, и поближе, сквозь штакетник на одном из участков.
Пока — просто смотрели. Приглядывались.
И чуть раньше за ними тоже наблюдали — все время, пока они метались по здешним дорогам. Глаза были разные, но отношение к непрошенным гостям одно: чужаки. Наблюдатели словно передавали объект друг другу — как заправские спецы из «наружки».
«Странное место», — назвала Марина эти лабиринты безысходности. Очень точно она выразилась. Однако, чтобы в странном месте из чужака превратиться в своего — нужно и самому быть странным.
Но зачем здесь становиться своим?
Чтобы выжить, конечно…
Достаточно ли непрошенные гости были странны? Нет, к сожалению. Обычные благополучные горожане… обычные люди, забывшие, что у цивилизованного костюма есть изнанка…
Среда, день. ВЕЩДОК НА ВЫНОС
Солидный пожилой мужчина — в кожаной куртке, в кепке, в очках, — вошел в здание областного Следственного управления.
Контора располагалась вовсе не в Области, как можно было ожидать, а в городе, близко от центра — на Сплавном канале.
Мужчина, хоть и не являлся сотрудником правоохранительных органов, спокойно миновал дежурную часть — даже без предъявления паспорта. Его здесь хорошо знали. Он поднялся прямо к главному начальнику, минуя замов, начальников отделов и, тем более, рядовых следователей. Помощница- прапорщик улыбнулась ему:
— У Дмитрия Борисовича никого.
Пока женщина щелкала кнопкой и докладывала по селектору, мужчина прошел в кабинет, не дожидаясь вызова.
— Ты?! — встал из-за стола человек в форме полковника милиции. — Так я и знал, что зайдешь! Как чувствовал!
Радости почему-то не было в его голосе.
Обниматься друзья не стали, не тот случай, просто поручкались. «Кофейку!» — распорядился хозяин кабинета. Гость присел в кресло, прапорщик принесла кофейку — и началась игра…
Поговорили о школе, вспомнили одноклассников и учителей (кто жив, а кто — увы). Поговорили о семьях, точнее, о семье начальника Управления, потому как гость был одинок. («Как дочурка?» «Да вроде в норме. Ничего такого не замечаем».) Поговорили еще о чем-то, о чем и сами потом не смогли бы вспомнить. Наконец, гость выразительным взглядом обвел кабинет. Хозяин понимающе кивнул, встал и потянулся:
— Засиделся я. Не желаешь пройтись?
Они вышли во внутренний дворик и уселись на скамейку в микроскопическом скверике.
— Выкладывай, — сказал начальник. — Чего еще стряслось?
— Что стряслось, ты знаешь. Но я совсем по другому поводу…
Когда гость изложил свое нехитрое дело, лицо милицейского чиновника свернулось и потемнело, как жухлый лист.
— Ты спятил, — объявил он.
— А ты меня тестировал?
