девушку и других ребят к огромным воротам, доселе все­гда закрытым на засов. Приглядевшись, Коннор обнаруживает, что засова на месте нет.

— Вещи не берем! Все сюда! Быстро! Быст­ро! — кричат надсмотрщики.

Справа один из надзирателей вырывает оде­яло из рук какого-то хиляка, не желающего ос­тавлять вещи. Парень в ответ пытается лягнуть его ногой, и надзиратель ударяет его прикладом по плечу — не так сильно, чтобы нанести увечье, но чувствительно. По крайней мере, парень тут же понимает, наравне с другими, что случилось нечто серьезное. Опустившись на колени, он, схватившись за поврежденное плечо, на чем свет ругает ударившего его мужчину, но тот пре­спокойно удаляется, чтобы собрать в кучу ос­ тальных. Парню больно, но на лице написано желание вступить в бой с обидчиком. Коннор хватает его за здоровую руку и помогает встать.

— Ладно, остынь, — говорит ему Коннор, — а то еще хуже будет.

Парень с яростью вырывает руку.

— Отвали к черту! Мне твоя вонючая помощь не нужна! — орет хиляк и убегает как укушен­ный. Коннор качает головой. Неужели и он был таким же воинственным?

Надзиратель раздвигает огромные желез­ные двери, и за ними открывается вторая часть ангара, в которую беглецов раньше не пускали. Она заполнена стальными клетями для упаков­ки вещей, предназначенных для перевозки в ба­гажном отделении самолета. Коннор тут же до­гадывается, для чего эти клети, а также почему его и других ребят держали в ангаре на террито­рии аэропорта. Куда бы ни лежал их путь, они проделают его в багажном отделении самолета.

— Девочки налево, мальчики направо. Быст­ро! Быстро! — отдают приказы надсмотрщики. Ребята ворчат, но никто не возражает. Инте­ресно, кто-нибудь, кроме него, понимает, что происходит?

— По четыре человека в корзину[4]! Мальчики с мальчиками, девочки с девочками! — отдает следующий приказ один из надсмотрщиков.

Начинается брожение. Каждый хочет най­ти своих приятелей, чтобы ехать с ними, но у надсмотрщиков, видимо, нет времени. Они на­угад отбирают группы по четыре человека и распихивают их по корзинам.

Неожиданно Коннор понимает, что оказал­ся в опасном соседстве с Роландом и это не слу­чайность. Воображение подсказывает ему, что может случиться — в тесном стальном ящике, в кромешной тьме. Если он окажется в одной клети с Роландом, не доживет даже до взлета.

Коннор пытается произвести рокировку, но надсмотрщик хватает Роланда, двух его бли­жайших приспешников и Коннора.

— Вы четверо, в ту корзину, живо! — требу­ет он.

Коннор старается не поддаваться панике; Роланд не должен видеть, что ему страшно.

Нужно было запастись оружием, думает он, сделать нож, как у Роланда, и спрятать в одежде. Нужно было понять, что поединка не на жизнь, а на смерть не избежать, но он об этом не подумал, и теперь придется сроч­но решать, как выйти из щекотливой ситуа­ции.

Времени на раздумья нет, и Коннор, дове­рившись инстинкту воина, принимает импуль­сивное решение. Повернувшись к одному из приспешников Роланда, он бьет его по лицу. Удар получился достаточно сильным, возмож­но, у парня даже сломан нос — из него течет кровь. От удара парня развернуло, и прежде чем он успевает предпринять контратаку, Кон­нора хватает надзиратель и бросает его прямо на бетонную стену. Мужчина не знает, но Кон­нору именно это и было нужно.

— Ты не вовремя это затеял, парень! — кричит надсмотрщик, взяв автомат за приклад и ствол и прижав им Коннора к стене.

— И что? Убьешь меня за это? Вы вроде спа­сать нас собирались?

Сбитый с толку надсмотрщик размышляет над его словами, и это дает Коннору возмож­ность выиграть время.

— Эй! — зовет товарища другой надзира­тель. — Черт с ним! Надо быстрее всех загру­зить!

Схватив Роланда и его свиту, он запихивает их в корзину. Ребята настолько сбиты с толку, что не догадываются даже помочь приятелю остановить кровь.

— Чем раньше ты окажешься в корзине, тем быстрее я от тебя избавлюсь, — шипит над­смотрщик, прижимающий Коннора к стене.

— Клевые носки у тебя, — отвечает ему Кон­нор.

В итоге мальчик оказывается в корзине размером четыре на восемь футов в компании трех других ребят, ожидающих четвертого по­путчика. Клетку закрывают раньше, чем Кон­нор успевает разобрать, кто с ним едет, но коль скоро это не Роланд, ему, в принципе, все равно.

— Мы все здесь подохнем, — произносит чей-то голос. Его обладатель говорит в нос и, вы­ сказавшись, долго сморкается. Судя по звукам, особого облегчения это ему не приносит. Кон­нор узнал парня по голосу. Имени его никто не знает, потому что все зовут его просто «парнем с гайморитом» или, если неофици­ально, просто Гундосом. Помимо гайморита, он наделен страстью к чтению своей единст­ венной книжки комиксов, но в корзине чи­тать невозможно.

— Не пори чушь, — говорит Коннор. — Если бы надсмотрщики хотели нас убить, давно бы уже убили.

Гундос пыхтит так, что клеть начинает хо­дить ходуном.

— Может, их раскрыли, — высказывает он предположение, — и полицейские висят на хво­сте. Остается только один выход — избавиться от свидетелей, то есть от нас!

Коннор никогда не любил общаться с ныти­ками. Гундос до ужаса похож на его младшего брата, оставшегося дома.

— Заткнись, Гундос, — советует ему Коннор, — или, клянусь, я сниму носок и заткну им твой вонючий рот! Тогда, может, ты наконец нач­нешь дышать через нос!

— Обращайся, если одного носка мало бу­дет, — говорит другой сосед по клети. — При­вет, Коннор. Это Хайден.

— А, Хайден, привет, — говорит Коннор, про­тягивая руку, чтобы поздороваться. Однако ближе всего к нему оказывается ботинок Хайдена, и он пожимает его, за неимением ничего лучшего.

— Ну, и кто же у нас четвертый счастлив­чик? — спрашивает Коннор, но ответа не по­лучает. — Значит, с нами едет мим, — заключа­ет он.

Снова долгая пауза, и наконец раздается низкий, с акцентом, голос.

— Диего, — представляется четвертый пасса­жир клети.

— Диего не слишком разговорчив, — коммен­тирует Хайден.

— Да уж. Я так и понял, — говорит Коннор.

В наступившей тишине слышно только, как шмыгает носом Гундос.

— Я хочу в туалет, — наконец произносит он.

— Надо было думать об этом раньше, — гово­рит Хайден нарочито заботливым голосом. — Сколько раз мама говорила тебе: сходи на гор­шок, сынок, прежде чем лезть в багажное отде­ление самолета.

Снаружи доносятся какие-то звуки, похо­жие на шум работающего механизма, и клетка начинает двигаться.

— Мне это не нравится, — причитает Гундос.

— Нас передвигают, — констатирует Хайден.

— Автопогрузчиком, скорее всего, — предпо­лагает Коннор.

Вероятно, рядом уже никого нет. Что ска­зал этот надзиратель? «Чем раньше ты ока­жешься в корзине, тем быстрее я от тебя из­бавлюсь». Кто бы там ни сидел за рулем авто­погрузчика, он не знает, что в клетках. Вскоре они окажутся на борту самолета и от­правятся в неизвестном направлении. Поду­мав об этом, Коннор вспоминает, что родите­ли с братом, вероятно, на Багамах — они пла­нировали отправиться туда после того, как Коннор окажется в заготовительном лагере. Интересно, думает он, поехали или нет — не­ужели не отменят отпуск даже после того, как он ударился в бега? Поехали, наверное. Они же планировали отправиться в путешествие, зная, что он окажется в заготовительном ла­гере, так почему побег должен их остано­вить? Вот забавно будет, если их тоже отправ­ляют на Багамы!

— Мы здесь задохнемся! Я точно знаю! — жалу­ется Гундос.

— Ты заткнешься когда-нибудь или нет? — спрашивает его Коннор. — Здесь достаточно воздуха для четверых.