настолько голодны, что скапли­ваются возле раздачи, как беженцы из голодно­го края, и надзирателям никак не удается наве­сти порядок, потому что их всего двое, а не чет­веро, как обычно.

— В очередь! В очередь! — кричат надзирате­ли. — Еды хватит всем!

Но сегодня это никому не интересно — каж­дый хочет получить порцию немедленно.

Риса, в отличие от других, не чувствует себя голодной. Из опыта жизни в ангаре ей извест­но, что во время обеда проще всего сходить в туалет, не выстаивая очереди и не ожидая не­прошеных гостей, стучащих кулаками по двери со сломанной задвижкой, чтобы вынудить че­ловека делать свои дела быстрее, или просто беспардонно вламывающихся внутрь.

Все сгрудились возле раздачи в надежде по­лучить по случаю праздника что-нибудь вкус­ненькое, и возле туалета никого нет. Решив, что обед подождет, Риса выбирается из толпы и идет в противоположный конец ангара, где находится туалет. Оказавшись у входа, она ве­шает на ручку табличку «ЗАНЯТО», заходит и закрывает за собой дверь. Остановившись у зеркала, Риса пару секунд изучает свое отражение. Растрепанная девочка в поношенной одежде ей категорически не нравится. Естест­венно, задерживаться у зеркала не хочется. Умывшись, Риса вытирает лицо рукавом, пото­му что полотенец в туалете не было и нет. Не успев еще даже занять кабинку, она слышит скрип входной двери — кто-то вошел в туалет следом за ней.

Обернувшись, она едва сдерживает удив­ленный возглас — в туалете Роланд. Он аккурат­но, чтобы не шуметь, прикрывает за собой дверь. Риса понимает, какую роковую ошибку совершила. Не стоило идти сюда одной.

— Убирайся! — требует она. Голос звучит недостаточно твердо, но в этом ничего удивитель­ного нет — Роланд застал ее врасплох.

— Ну, зачем же так грубо, — говорит Роланд, медленно приближаясь к ней походкой хищно­го зверя. — Мы же все друзья, правда? Пока все обедают, мы могли бы неплохо провести здесь время.

— Не подходи ко мне! — предупреждает его Риса, лихорадочно обдумывая возможности спасения. К сожалению, в тесном туалете всего одна дверь, а ничего подходящего, что можно было бы использовать в качестве оружия, нет. Роланд все ближе и ближе, а она так ничего и не придумала.

— Знаешь, иногда я предпочитаю есть десерт перед обедом. А ты?

Через секунду он подходит совсем близко, и Риса немедленно делает попытку ударить его коленом в пах, одновременно замахиваясь ру­кой, чтобы дать пощечину. Нужно срочно сде­лать что-то такое, причинить ему боль, чтобы выгадать секунду или две, отвлечь его и полу­чить возможность сбежать. Однако реакция у Роланда отменная. Он хватает ее за руки и при­жимает бедром к холодной стене, став к ней бо­ком и лишив возможности ударить коленом. При этом он продолжает ухмыляться, словно скрутить ее для него раз плюнуть. Высвободив одну руку, он берет Рису за горло, и вытатуиро­ванная на запястье акула оказывается в не­скольких сантиметрах от глаз девочки. Хищная рыба зловеще пялится на Рису, словно готовясь к атаке.

— Не развлечься ли нам немного? Ты бы мог­ла заработать законную отсрочку на девять ме­сяцев. Тоже неплохо, а?

Риса никогда не любила кричать. Ей всегда казалось, что кричат только слабаки, что это своего рода признание поражения. Но сейчас она оказалась в ситуации, которую иначе как по­ражением не назовешь, и, хотя ей не впервые приходится отшивать всяких ублюдков, с таки­ми опытными негодяями, как Роланд, она еще не встречалась. Риса решает, что стесняться в таком положении некого, и, набрав в легкие по­больше воздуха, испускает истошный вопль, от которого кровь стынет в жилах. К сожалению, она делает это не вовремя, потому что над анга­ром как раз набирает высоту очередной само­лет, заглушая все остальные звуки ревом турбин и сотрясая непрочную металлическую крышу.

— Нужно уметь получать удовольствие от жизни, — заявляет Роланд. — Давай считать, что я даю тебе первый урок.

В этот момент дверь в туалет распахивает­ся, и за массивным плечом Роланда Риса ви­дит Коннора, стоящего на пороге. Глаза его сверкают от гнева, и девочке кажется, что она никогда и никого еще не была так рада видеть.

— Коннор! Убери его!

Роланд оборачивается и видит отражение Коннора в зеркале, но Рису не выпускает.

— Да, — говорит он, — неприятное положение.

Коннор не делает попыток оторвать Ролан­да от девушки. Он продолжает стоять там, где стоял. В глазах полыхают огоньки гнева, но ру­ки даже не сжаты в кулаки, висят вдоль тела, как плети. Да что с ним такое?

Роланд подмигивает Рисе и обращается к Коннору через плечо.

— Пошел вон отсюда, а то тебе не поздоровит­ся, — говорит он.

Коннор проходит внутрь, но к ним не при­ближается. Он направляется к раковине.

— Вы не против, если я руки помою? — спра­шивает он.

Риса решает, что он планирует напасть на Роланда внезапно, чтобы застать его врас­плох и дать ей возможность сбежать, вос­пользовавшись суматохой. Но ничего подоб­ного не происходит — Коннор просто моет руки.

— Твоя девушка положила на меня глаз еще у Сони в подвале, — говорит Роланд. — Ты знал об этом, правда?

— Вы двое можете здесь делать все, что угод­но. Мы с Рисой расстались сегодня утром, — от­вечает Коннор, вытирая руки об штаны. — Мне выключить свет за собой или не надо?

Риса настолько не ожидала столь вопиюще­го предательства, что не знает даже, кого силь­нее ненавидеть — Роланда или Коннора. Но в этот момент Роланд ее отпускает.

— Ладно, настроение все равно уже не то, — говорит он. — Черт, да я вообще пошутил, между прочим. Я бы тебе ничего плохого не сделал.

Сказав это, он начинает отступать, по обык­новению мерзко ухмыляясь.

— Скажи мне, когда сама захочешь, — говорит он, выходя из туалета, задев Коннора плечом в тщетной попытке вывести его из себя.

Риса до невозможности расстроена и буквально набрасывается на Коннора, желая вы­местить на нем обиду.

— Что это такое? — кричит она, тряся его. — Да как это так? Ты что, дал бы ему меня изнаси­ловать? Что, стоял бы на месте и смотрел?

Коннор осторожно отстраняет ее:

— Разве не ты предупреждала меня о том, что нельзя глотать его наживку?

— Что?

— Он не просто поперся за тобой в туалет, он намеренно сделал это прямо у меня на глазах. Ему было нужно, чтобы я знал о том, что он по­шел туда. Дело вообще не в тебе было — он хо­тел достать меня. Хотел, чтобы я пошел за ним, потерял голову и набросился на него. А я не стал глотать наживку.

Риса качает головой, но причина не в недо­верии к словам Коннора. Наоборот, она пони­мает, что он чертовски прав.

— Но... что, если бы... он...

— Он же ничего не сделал, верно? А теперь и не сделает. Будет думать, что мы расстались. В таком случае ты ему гораздо ценнее в качест­ве союзника. Может, он к тебе и дальше подка­тывать будет, но, готов руку дать на отсечение, с этого момента он будет играть роль беско­нечно галантного кавалера и милого, доброго юноши.

Пожар в душе Рисы медленно стихает, и она, не выдержав, заливается слезами. Коннор подходит ближе, чтобы успокоить ее, но она отталкивает его с той же силой, что и Роланда.

— Убирайся! — кричит она. — Видеть тебя не хочу!

Коннор в расстройстве воздевает руки к небу.

— Вот здорово, — говорит он. — Надо было просто пойти обедать. Оказывается, я зря сюда пришел.

Он выходит и закрывает за собой дверь, не обращая ни малейшего внимания на уже успевшую выстроиться очередь из желающих по­пасть в туалет. Риса остается сидеть на полу, прислонившись к двери спиной, чтобы никто не вошел, пока она старается взять эмоции под контроль.