На следующий день Сандра проснулась в мрачном настроении. Подсчитала на пальцах дни. Шёл уже пятый после отъезда Скара. Завтра-послезавтра он должен был вернуться. Девушка боялась. У неё наступил период, когда боишься всего — темноты, собственной тени, случайного скрипа.
Ну вот, — подумала Сандра, — пора идти на подвиг. Я должна доказать всем, что я не они. Я представитель Светлого Будущего. Я храбрая. Я сильная. Я неустрашимая. Я защитница угнетённых. Я в каждой бочке затычка. Страшно как, если б кто знал! Нож — на пояс. Ошейник, не забыть ошейник! За пазуху. Всё, кажется.
Сандра изменила план и решила начать не с пола, а с кроватей. Точнее — с двухэтажных нар. Женщин нужно было убедить в полезности работы, иначе они, как дети, теряли интерес. Да и нормы прополки Череп не изменил.
Однако, Череп сегодня оказался добрый. Выделил десять женщин на весь день.
Сандра не понимала, что с ней происходит. Мерила площадку быстрыми шагами, командовала резко, решительно. Женщины от неё шарахались, старались не попадаться на глаза. К обеду изготовили первые нары. Пришла матка и забраковала. Сказала, что надо делать широкие, двуспальные. Зимой в одиночку спать холодно. Да вдвоём и веселей. Сандра возмутилась, задумалась, опросила женщин. Спали всегда парами.
— Против жизни не попрёшь, — вздохнула она и приказала делать двуспальные. — Устойчивей будут, — утешила она себя.
Первый серийный экземпляр не прошёл в двери. Сандра зарычала от злости и приказала врезать в стену ворота. Женщины расхватали пилы, топоры, бросились исполнять. К вечеру изготовили первые шесть нар. Очистили от соломы половину барака, подмели пол, расставили нары. Матка принесла откуда-то рулоны мешковины, посадила женщин шить тюфяки. Незанятые женщины поочерёдно ложились на голые доски и блаженствовали. Рейтинг Сандры вновь поднялся. Набили тюфяки соломой, положили на нары. Сандра легла первая. Жестковато, колко, но спать можно, если смертельно устанешь. Потянувшись, девушка принялась расписывать достоинства подушек, одеял, белых простыней.
— Я знаю, тюфяки надо ткацким мхом набивать, — заявила одна из женщин. Её горячо поддержали остальные.
— Завтра так и сделаем, — решила Сандра.
Вечером опять был костёр. Впервые пели весёлые песни, похожие на частушки. Пришёл Череп. Его всей гурьбой потащили в барак, хвастаться. Минут через пять он появился оттуда озадаченный, отвёл Сандру в сторону и спросил:
— Чего ты добиваешься?
— Хочу, чтобы люди по-человечески жили, а не как свиньи.
— Бараков бояться должны.
— Зачем? Пусть наоборот, боятся, что все бабы в бараки убегут. Ты, господин, тогда самым главным в форте станешь. Там, откуда я, в бараках лучше, чем у вас в мужском доме живут. И ничего, мир не перевернулся.
— Врёшь ведь, стерва!
— Вру, — весело согласилась Сандра, — но только чуть-чуть. Вот на столько, — показала кончик пальца.
— Ну, смотри, Хартахана!
— Ой, — сказала Сандра, — я забыла совсем. Завтра в лес ехать надо. Доски кончились.
Сэконд. Орбитальная
— Мальчики, я лечу с вами, — заявила Сандра за завтраком.
— Ты с ума сошла! А на связи кто?
— Уголёк. Пульт она знает, драконские клавиатуры, наушники, ларингофоны уже прибыли из бункера.
— Санди, ты нужна нам здесь. Когда ты за пультом, мне спокойней.
Уголёк похлопала Сэма по плечу кончиком хвоста:
— Помнишь, ты проспорил мне три желания, командир? Одно ещё осталось. Сандра летит с вами.
— Это не тот случай, Уголёк.
— Давай у мамы спросим, тот или не тот? Я серьёзно говорю, слово дракона.
— Сандра, летишь с нами. Разговор окончен. Все поели? Тогда идём.
Надели лёгкие скафандры, подогнали специальными шнуровками по фигуре. Дик плюхнулся в левое, командирское кресло и защёлкал тумблерами. Один за другим зажглись экраны и индикаторы на лобовом стекле. Сэм посмотрел на Дика, покачал головой, вздохнул и сел в среднее кресло. Правое занял Ким. Девушки устроились на дополнительных, во втором ряду.
— Начинаем молитву, — сказал Дик. Сандра удивлённо посмотрела на него. Но молитва оказалась специфической. Дик называл агрегат или подсистему, Ким отвечал: «В норме».
— Левый закрылок?
— В норме.
— Левый элерон?
— В норме.
— Гироскопы?
— В норме.
— СЖО?
— А чёрт её знает. Автономная. Воздух в норме.
Сандра перегнулась через подлокотник и посмотрела на блоки СЖО за спиной. На их пультах горели зелёные лампочки.
— Бублик, я птичка. К полёту готовы.
— Вас слышу. Телеметрия с борта в норме, — откликнулась по громкой связи Уголёк.
— Отстыковываю коммуникации.
— Ой, как живые! Птичка, кабели и шланги убрались в свои норки.
— Выключай гравитацию, Уголёк.
— Есть отключить гравитацию. — На борту наступила невесомость.
— Открыть ворота ангара!
— Шустрый какой! Надо сначала воздух стравить. Вот теперь открываю. Ворота ангара открыты.
— Отдать швартовые захваты.
— Есть отдать швартовы.
— Толкатели!
— Есть толкатели!
На секунду перегрузка вдавила Сандру в кресло, и тут же снова наступила невесомость. Дик чуть отжал штурвал от себя, где-то за спиной взвыли гироскопы, корабль клюнул носом, и в иллюминаторах показалась станция. Огромная, матово-серая, в каких-то разводах и подпалинах. На бублик она была совсем не похожа. Не те пропорции. Колесо с тремя толстыми спицами.
— В этот исторический момент я хочу сказать: Вперёд, орлы! Тормоза придумали трусы! Вперёд и не оглядываться! — с пафосом произнёс Дик и оглянулся на девушек. Ливия хихикнула.
— Через пятнадцать минут — первый манёвр. Ким проверяет герметичность, Дик на боевом посту, остальные свободны, — сказал Сэм. — Скафандры не снимать и не расстёгивать.
— Сэм, ты украл мою реплику! Кто сидит в левом кресле? — возмутился Дик.
Ким одним движением отстегнул и сбросил привязные ремни, оттолкнулся от кресла, в воздухе перевернулся, оттолкнулся от потолка и вылетел в коридор. Сэм повторил его манёвр. Это было проделано до того непринуждённо, что Сандра невольно позавидовала. Сама она медленно ползла по стенке, перебирая скобы руками.
