чтобы получить информацию. За ними еще должок за время моего плена.
Сабин посмотрел на Аэрона, будто спрашивая, почему тот его не остановил.
Аэрон пожал плечами. Он понятия не имел, как вести себя с тем жестоким, злым воякой, в которого превратился Парис. Неужели остальные чувствовали то же самое по отношению к нему?
— Итак, сейчас мы хотим узнать, где находятся дети? — спросил Сабин. — Верно?
— Да, — ответил Аэрон. — Один из Ловцов признался, что они все разного возраста, от младенцев до подростков. И да, они уже давненько насилуют бессмертных. И они сумели делать это незаметно из-за особенностей того места, где они этим занимались. Та пещера в Египте раньше была Храмом богов. Ее охраняют, хотя никто точно не знает, кто именно. Или как мы прошли эту защиту.
— Эти дети, предположительно, быстрее и сильнее, чем Ловцы. И, вот еще что. Большинство… инкубаторов, как тот ублюдок назвал их… большинство этих бессмертных находила Эшлин.
Эшлин могла находиться в одном месте и слышать все разговоры, которые когда-либо происходили там. До приезда в Будапешт, она работала, — черт, да жизнь свою посвятила! — Международному Институту Парапсихологии. Агентству, которое пользовалось ее способностями, чтобы охотиться за бессмертными. Для «исследования», как они ей говорили.
— Ей нельзя об этом говорить, — добавил Аэрон. — Она будет переживать.
Она и так переживала, что по незнанию работала на Ловцов. Если она узнает, что ее способности использовали, чтобы вывести новую породу Ловцов, то для хрупкой беременной женщины это может быть слишком сильным ударом.
— Мы скажем Мэддоксу, и пусть он решает, что можно ей рассказать.
— Прошу, отпустите меня, — отчаянно умолял их Грег. — Я передам другим сообщение. Любое сообщение, какое захотите. Даже предупреждение. Я скажу им, чтобы они держались от вас подальше. Оставили вас в покое.
Сабин достал бутылочку с мутной жидкостью из бархатного мешочка.
— А почему мы должны передавать сообщение через тебя, если я и сам могу это сделать?
Он поддел пробку большим пальцем и намочил кончик кинжала. Послышалось шипение.
Грег попытался отодвинуть кресло, в котором он находился, но кресло было прибито к полу.
— Ч-что это такое?
— Особенная кислота, которую я готовлю сам. Она прожигает плоть, выжигает внутренности. Сосуды, мышцы, кости, всё, что угодно. Не действует лишь на этот металл, потому что он прямо с небес. Так ты скажешь нам то, что мы хотим знать? Или я начну с твоей ступни и прорежу путь наверх?
Слезы потекли по дрожащему лицу мужчины, капая на его рубашку и смешиваясь с кровью, которая уже покрывала ее.
— Они в учебном корпусе. Все называют его Высшая школа Ловцов. Это подразделение Международного Института Парапсихологии. Это интернат и, дети содержатся отдельно от матерей. Их учат выслеживать, драться. Ненавидеть ваш род за миллионы людей, которых вы убили своими болезнями и ложью. Миллионы людей, покончивших с собой из-за тех несчастий, которые вы распространили.
Великолепно. Вот таких Ловцов Аэрон презирал.
— И где же находится это милое заведение? — прямо спросил Сабин.
— Я не знаю. Честно, не знаю. Вы должны мне поверить.
— Прости, но я не верю, — Сабин неспешно подошел к пленнику. — Так давай посмотрим, не смогу ли я освежить твою память?
Глава 10
Если Гвен услышит еще хоть один крик, исполненный боли и пытающийся вывернуть наизнанку ее внутренности, то она сама кого-нибудь прибьет! Похоже, это длится уже целую вечность. Не помогал даже тот факт, что девушку охватила смертельная усталость, давящая на веки, затуманивающая мозг и превращающая происходящее в нескончаемый кошмар. Но она намеревалась держать глаза и уши открытыми, на случай если один из Повелителей зайдет сюда и попробует причинить ей вред.
Сделать с ней что-то такое, что они творили с умоляющим о милосердии человеком. Она отчетливо понимала, что это пытали Ловцов. И туда пошел Сабин, так поспешно покинув ее.
Его «работа» — самое важное в жизни.
Ты его настолько хорошо знаешь, не так ли?
Нет. Но она знала, что он презирает Ловцов, знала, что он жаждет их уничтожения так же сильно, как она хочет стать нормальной. И он сделает всё, что необходимо для достижения этой цели.
Она понимала его желание. Они убили одного из них, дорогого для него человека. По правде говоря, многих дорогих ему людей.
Они также кое-что отобрали и у нее. Многое. Ее гордость, нормальную жизнь, которую она только начала создавать для себя. Она ненавидела их так же, как и Сабин. Даже больше.
Они смотрели, как Крис насиловал этих женщин, в их взгляде горело желание, они с нетерпением ожидали своей очереди. Они его не остановили, не возразили против его презренных действий. И хотя крики доводили ее до безумия, она не собиралась останавливать Сабина. Эти Ловцы заслужили то, что с ними теперь происходило.
В то же время эти крики напоминали ей, что Сабин хотел, чтобы она помогла ему отобрать жизнь.
А была ли она на это способна?
При одной мысли комок подходил к горлу, а страх проникал в ее кровь, превращая клетки в кислоту, выжигающую ее вены. Она убивала много лет. Убивала.
В девять она убила своего наставника за двойку. В шестнадцать — мужчину, последовавшего за ней в здание, затащившего ее в пустую комнату и запершего дверь. Он сражался с Гарпией лишь тридцать секунд. В двадцать пять она переехала из Аляски в Джорджию, последовав за Тайсоном, — и этим вынудила свою мать оборвать все отношения с ней, — и наконец, стала учиться в колледже, о чем она мечтала многие годы. Она не смогла выносить шум толпы, как ей и говорили ее сестры. И они оказались правы. К ней начал клеиться женатый профессор, только и всего, а она разорвала его, словно он пытался перерезать ей глотку. И ее третья неделя в колледже оказалась последней.
Ее сестры говорили, что ее Гарпия не была бы такой невменяемой, если бы Гвен перестала бороться со своей натурой, но она им не поверила. Они были очень кровожадными, постоянно дрались, убивая столько людей, что она просто содрогалась от ужаса. Она любила их, и хотя завидовала их уверенности и силе, но не хотела быть похожей на них. Большую часть времени.
Еще один страдальческий крик.
Чтобы отвлечься, она осмотрела спальню, открыла замок на сундуке с оружием и положила в карман несколько метательных звездочек, которые Сабин спрятал там, при этом зевнув лишь трижды, — заметное улучшение. Некоторые навыки не забываются, а «взлом и проникновение» в ее семье воспринимали очень серьезно.
«Я должна была раньше это сделать».
Она также открыла замок на двери, вышла в коридор, и тут же вернулась в комнату, услышав шаги.
«И почему я такая трусиха?»
Еще один крик, завершившийся бульканьем.
Дрожа и снова зевая, она легла на матрас, заставляя свой затуманенный ум сконцентрироваться на том, что было вокруг нее, а не на том, что она слышала. Спальня изумила ее. Ведь Сабин был сильным и мужественным, и она ожидала, что тут будет немного мебели, в черных и коричневых тонах, ничего личного. И если судить поверхностно, то именно это она и увидела.
