колокольчиков. — Малыш Сабин втюрился?

Он раздраженно сжал зубы, его щеки запылали. Румянец? Чертов румянец?

— А. Как мило. Посмотрите-ка, кто влюбился, рыская в этих пирамидах. А что еще ты о ней знаешь?

— У нее есть три сестры, но я не знаю их имен, — он говорил отрывисто и предупреждающе. И не влюблен он вовсе.

— Ну, так узнай, — сказала она, явно в возмущении от того, что он этого еще не сделал.

— Вообще-то я надеялся, что узнать сможешь именно ты. Мне нужно, чтобы ты составила ей компанию, — часть его хотела умолять: охраняй ее. Подожди. Часть его хотела умолять? В самом деле? — Но Уияльм останется здесь. Он и на пушечный выстрел к ней не подойдет.

Послышался звук трения джинсов о кожу, когда Уильям развернулся в своем кресле. Он практически засиял.

— А почему мне нельзя к ней подойти? Она симпатичная? Могу поспорить, что симпатичная.

Сабин не обратил на него внимания. Или это, или пришлось бы его убить, а второй вариант расстроил бы Анью. А вот это значило положить голову на плаху.

В такие времена Сабин чувствовал, что скучает по рутинным сражениям и тренировкам, которыми были полны его дни до воссоединения Повелителей. Тогда у него было лишь пять товарищей и никаких женщин, — кроме Камео, но она не считается, — а также никаких озабоченных дружков вышеназванных женщин.

— И проследи, чтобы она поела, — добавил он. — Она со мной уже несколько дней, а съела лишь немного сладокого, а затем ее тут же вырвало.

— Во-первых, я не предлагала присматривать за твоей женщиной. А во-вторых, разумеется, она не ест. Она же Гарпия, — по голосу Аньи можно было понять, что она считает его тупицей. Вероятно, он и был таким.

— О чем ты толкуешь?

— Они могут есть лишь то, что украли или заработали. Агась. И от предложенной еды ей придется отказаться, иначе… прошу, барабанная дробь… ее стошнит.

Он лишь отмахнулся.

— Это же смешно.

— Нет, так они живут.

Но это… разумеется этого быть не могло… черт. И разве мог он утверждать, что подобное невозможно? Много лет Рейесу приходилось ранить Мэддокса в живот ровно в полночь, а Люциену сопровождать душу мертвого воина в ад, — только лишь для того, чтобы на следующее утро вернуть ее в исцеленное тело. И так каждую ночь.

— Значит, помоги ей украсть что-нибудь. Пожалуйста. Разве это не твой конек?

Потом он проследит, чтобы в его комнате было полно такой еды, которую можно с легкостью «украсть».

И вдруг раздался пронзительный, мучительный крик, который успокаивающим бальзамом проник в самую Сабинову душу. Допрос Ловцов перешел на новый уровень.

Я должен быть там и помогать. А вместо этого, он застыл на месте, с любопытством и отчаянием ожидая ответов.

— Что еще мне нужно знать о ней?

Анья задумалась, подошла к бильярдному столу и достала один из шаров из лузы. Подбросила его, поймала, снова подбросила.

— Так-так-так. Гарпии умеют двигаться так быстро, что люди, — или смертные, — ничего не успеют заметить. Они любят мучить и наказывать.

И он сам был тому свидетелем. То, как мгновенно она убила Ловца… то, как жестоко она напала на него… свидетельствовало о муках и наказании. И в то же время каждый раз, когда Сабин говорил о том, чтобы наказать других Ловцов, ответственных за ее мучения, она бледнела и дрожала от страха.

— Как и другие расы, Гарпии обладают особыми способностями. Некоторые умеют предсказывать смерть человека. Некоторые могут вытащить душу из тела и сопроводить ее в последний путь. Жаль, что немногие это умеют, — тогда моему милому не пришлось бы столько работать. Некоторые умеют путешествовать во времени.

Есть ли у Гвен особенная способность?

Каждый раз, когда он узнавал что-то о ней и ей подобных, возникало тысяча других вопросов.

— Но не волнуйся о своей женщине, — сказала Анья, словно прочитав его мысли. — Эти способности развиваются лишь в зрелом возрасте. Если только ей не несколько сотен или несколько тысяч лет. Я не могу точно вспомнить, — но вполне вероятно, что ее способность еще не развилась.

Это хорошо.

— Они злые? Им можно доверять?

— Злые? Зависит от того, что ты вкладываешь в это понятие? Доверять? — она улыбнулась, как будто смакуя свои следующие слова. — Ни капельки.

А вот это нехорошо. Но, черт возьми, он не мог представить, чтобы милая, невинная Гвен играла с ним.

— Из того, что тебе рассказал Люциен, как считаешь, может Гвен работать на Ловцов? — он не собирался спрашивать об этом; он правда не считал, что она на такое способна. И скорее всего эту мысль ему подсказал демон Сомнений, для которого уверенность в себе и убежденность были ужасными проклятиями.

— Нет, — ответила Анья. — Она же была в плену. А не одна Гарпия по своей воле не окажется в клетке. Если Гарпию ловят, то она станет предметом насмешек и ее посчитают недостойной.

И так с ней будут обращаться ее сестры?

Он не позволит им наказать ее. И черт. Он же запер ее в спальне. Несмотря на то, что комната была просторной, но это всё равно тюрьма. Не сочтет ли она его таким же тюремщиком, как и Ловцы? В животе воина похолодело.

— Ты посидишь с ней? Пожалуйста.

— Жаль тебя расстраивать, сладкоежка, но если она не захочет здесь оставаться, даже я не смогу ее здесь удержать. Никто не сможет.

Раздался еще один крик, а затем смех бессмертного.

— Прошу, — повторил он. — Она напугана и ей нужна подруга.

— Напугана, — рассмеялась Анья. Но выражение его лица не изменилось, поэтому она замолчала. — Ты же смеешься надо мной, верно? Гарпии не боятся.

— Когда это я шутил?

Мало кто так презирал тайны, как Анья. Она покачала головой.

— Тут ты меня поймал. Ладно. Я побуду с ней, но только потому, что мне любопытно. Я говорю тебе, что напуганная Гарпия — оксиморон.

Вскоре она поймет, как ошибалась.

— Спасибо. За мной должок.

— Да, определенно, — мило улыбнулась Анья. Слишком мило. — О, и если она спросит о тебе, я расскажу ей всё, предупреждаю. В подробностях. В мельчайших.

Его тут же охватил страх. Гвен и так относилась к нему с подозрением. Если она узнает хотя бы половину того, что он сделал в прошлом, она не станет ему помогать, не станет ему доверять, никогда не посмотрит на него с той пьянящей смесью желания и неуверенности.

— Ладно, — мрачно согласился Сабин. — Но тебя стоило бы выпороть.

— Еще раз? Утром Люциен хорошенько выпорол меня.

В этот момент Сабин признал, что никогда не переспорит Анью. И не запугает. Даже не стоит и пытаться.

— Просто… будь с ней понежней. И если в твоем роскошном теле осталась хоть капля милосердия, ты не скажешь ей, что во мне живет демон Сомнений. Она уже и так меня боится.

Вздохнув, он развернулся и пошел вниз к темнице.