Выстрелов можно было не опасаться. Между «кремлевскими» и «континентовцами» соблюдалось неписаное соглашение: «вы не стреляете со стен – наши боеприпасы качественные, а жратва не гнилая». Все довольны, все воюют. Отсюда до бывшего «Ударника» – две минуты фирменного хондовского рева через Большой Каменный мост. Как раз под новый речитатив из плеера:

Приехали. А где магазин-то?

Коробка, еле узнаваемая по выгоревшим вывескам. Мусор у входа, пыль и пепел. Еще исходит тепло от перекошенных стен, значит, сожгли совсем недавно. Запах невыносим, значит, мало кому удалось выскочить наружу. «Ущипнул себя сильно за ухо – я не сплю, такое бывает, х…ли, за это Москву я люблю…» Конец треку, конец заданию.

R.I.P.

«Линия» должна быть проинформирована об изменениях, это как «Отче наш», иначе не видать гонорара. Сталкер Sever запетляла по старым дворам, зажатым Якиманкой – Шаболовкой и Большой Ордынкой – Люсиновской. Замысел был прост и логичен: дотянуть до мусульманского кладбища (можно до Даниловского, так ближе и меньше фриков по дороге), выскочить на Третье транспортное – и по газам, через мост на Автозаводскую. Если, конечно, мост еще существует.

Не существует.

Ч-черт… почему всегда так… Когда кажется, что цель уже вот-вот, рядом, только протяни руку – и какая-то подляна обязательно случается. Как в попкорновых голливудских фильмах, где главный герой вроде всех победил и уже протягивает руку смазливой подружке, с которой переспал в самом начале и должен переспать в конце, но мы-то знаем, что финальный поцелуй будет не скоро, поскольку до следующего сеанса еще минут сорок, а один из монстров убит недостаточно сильно, то есть не совсем чтобы до конца. Он еще встанет, шатаясь, и подло выстрелит в спину, когда, мать его за ногу, совсем не ждешь. Фильмы – лишь проекции наших ежедневных проблем, только поданные неестественно резко и сочно, как неряшливо отфотошопленные пейзажи. Так я думаю.

Разбираться, кто его подорвал – мореманы из Южного порта, или мусульмане из «татарских», чтоб обезопасить свою территорию, времени нет. Разбор тут уже был, и, судя по рваному характеру обрушения, был жестким, взрывчатки потрачено немало. Кто угодно мог продать – и «Перекресток» на Шаболовке, и «Ашан-сити» с Севастопольского проспекта, тут неподалеку. Теперь уже неважно. Завтра отметят на штабной карте, а пока сталкеру надо делать крюк по Варшавке – Нагатинской и заходить через проспект Андропова. Сокращать путь по набережной не было смысла – она вся простреливается с того берега, из промзоны. «Сибир» взревел и утихомирился лишь у перекрестка на «Коломенской». Выезжать здесь на проезжую – смерти подобно, это Sever усвоила давно. «Большой перекресток – большие проблемы» – вторая заповедь сталкера. Первая – «Стреляй в того, кто попадает на твою траекторию».

Она срезала путь, прижавшись к бордово-рыжим девятиэтажкам, проскочила наглухо заваренный зев входа в метро и, не задумываясь, выстрелила в парня, выскочившего из-за соседнего магазина прямо под колеса «Хонды». Пуля прошла мимо, парень – нет. Визг тормозов, удар вскользь, головой о заледеневший асфальт. Хоть и шлем – все равно очень больно. Sever резко, на автомате, поднялась, оценила обстановку и подбежала к парню. Тот лежал на спине, судорожно пытаясь подняться. «Пистолет в район лба (на теле может быть бронежилет), прицел, выстрел. Мозги в кашу».

Так должно быть, и так было уже не раз и еще не раз будет. Но не сейчас. Что-то удержало палец на спусковом крючке «магнума». Непонятно, что. Какое-то странное возбуждение.

– Я тебя знаю?

– Откуда мне знать, это же ты. – Для человека, который уже на полпути к небесам, он выглядел каким-то неестественно спокойным и даже глупым. Как подросток из молодежного хоррора. Как раз в таких фильмах за те же сорок минут до конца уже половина ребят с вечеринки перерезана и свет неожиданно гаснет, но хозяин по-прежнему думает, что все в шутку попрятались и разлили в подвале томатный сок. А этот верзила в маске и с топором – приколист Тэдди Голдсмит из соседнего класса.

– Почему я не убила тебя?

– Ты вполне можешь это сделать. Нажать на курок или еще минут десять задавать вопросы. Или дырка в голове, или отмороженная жопа.

– А ты бы что выбрал? Как ты представлял себе этот момент? – О, нет. Severпочувствовала, как в ней нарастает желание. Это что-то новенькое в устоявшемся наборе личной жизни. Переход на садомазо?

– Момент чего? Момент смерти?

– Ага. Расскажи. – Она кивнула, сглотнув слюну, как бывает, когда собираешься услышать что-то необычайно важное, что-то такое, что приоткроет завесу над тайной. По крайней мере, в этот момент ей так показалось – что приоткроет.

– Ну… трудно сказать… Во всяком случае, не на тротуаре у метро «Коломенская», как последний бомж. Совсем не против, чтобы на мне восседала блондинка, но пистолет можно было бы и заменить. На искусственное дыхание. Рот в рот, – добавил он, чуть подумав. – Я часто представлял себе, как это испытывали всякие знаменитости. Из тех, что ушли рано. Полководцы, артисты, короли. Минуту назад ты был богатым, известным, в красивой одежде и трюфелями на ужин. Весь мир принадлежал тебе. И вдруг перешел черту, за которой – лишь пустота и глухие бесконечные коридоры. Бесконечные…

Sever уже оседлала пленника и мерно ерзала на нем, сама того не замечая. Облачка пара, вырывавшиеся изо рта, стали короткими и прерывистыми.

– …Ужаснее всего уходить, когда твоя жизнь наполнена приятными событиями. Моя была такой, по крайней мере, до Разбора, поэтому я часто думал о смерти и пугался ее бесконечности. Бесконечность – это то, чего простой смертный постичь не в состоянии, не в состоянии даже представить. Теперь все гораздо проще – смерть повсюду, она все время рядом, чирикает пулями из окружающих домов, и к ней привыкаешь, как к сварливой соседке по общежитию. Раньше я смотрел боевики и никак не мог понять, как эти взрослые дядьки могут устраивать перестрелки из-за какой-то ерунды, из-за чемодана с героином например. Ведь героина в мире много, а жизнь-то одна. Теперь, когда сам превратился в сталкера, все понял. Обычная работа, только ставки высокие.

– В сталкера? Так ты – тоже сталкер? – Последняя фраза вырвалась вместе с облегченным стоном. Пленник освободил руку и отогнул воротник зимней камуфлированной куртки, показывая нашивку, единую для всего сталкерского сообщества. Пистолет щелкнул предохранителем и убрался в кобуру.

– Безо всякого «тоже». Очень рад познакомиться. Артур ака «Popados». Можно сразу на «ты».

– Можно…

– Татьяна, что-то у тебя взгляд мутный. Ты с нами?

Она словно очнулась от гипноза. Уютный интерьер японского кафе и полускрюченные озябшие тени