Тут Золотой Курган. Тут был босфорский форт,Оплот античности противу скифских орд;Отсюда, с этих глыб, вытягивая шеи,Громили плащники гоплитов Герклеи;Тут буйствовал Помпей, и понапрасну ядГлотал затравленный, как кошка, Митридат.Лет тысячу спустя монахиню ЕленуФавн заманил сюда — с ним лечь под эту стену –И заласкал ее. Лет тысячу спустяЗдесь Пушкин проезжал, болтая и шутя,А через день всего послушное ветрилоТоской гарольдовой над ним прошелестило…Теперь тут пусто всё. Порой среди отарС герлыгой медленно пройдет старик-овчар;Порой присядет в тень охотник утомленный,Да юркнет ящерка извилинкой зеленой,Да смелый мальчуган, как я, тайком удравИз дому, ляжет здесь меж горьких душных травИ будет слушать ночь в томленье непонятномО тайном, горестном, любимом, невозвратном…Лежу. Вдруг издали таинственный возник,Меняя высоту, необъяснимый клик,Раскат серебряный, — сирена ль заводская,Безумный ли фагот, — до сердца проникая…Див кличет!О, какой сумятицею полн,Я слушал этот вопль, — прибой кристальных волн.О, скалы верные!..Незнаемые земли!Иди, их осязай, вдыхай, и виждь, и внемли!..
1927
ЛИХОРАДКА
Холодной мятой и малиной жаркойЯ чествовал подругу-малярию,Когда в стекле игольный столбик ртутиНад красной заупрямился чертой,Когда подушка стала вдруг конвертом,А голова сургучною печатью,И знал я, что ни я, ни кто не долженВоздушный почерк пуха разгадать!Да, тридцать девять… Почему же времяЛишь тридцать три мне уделило года,И уравнять грань возраста и ртутиНи мятой, ни малиной не могу?Не потому ль, что с потолка мортиройГлядят Двенадцать Дюймов Зодиака,И вступит жизнь в созвездие Торпеды,Когда покажет Цельсий: сорок два.И я стакан с питьем отодвигаю:Он разобьется, и кривой осколокСлой сургуча легко с конверта сколет,И все прочтут лебяжьи письмена,А сорок два их растерзают взрывом,И снег пойдет, лебяжий и безмолвный,И шар багряный станет клюквой снежной……Мне холодно!.. Дай полушубок мне…
1927
МОЙ ГОРОД
Помню ясный полдень, когда впервыеЯ сюда приехал, когда с вокзалаЯ катил на дрожках и ждал: когда жеЯвится море?И оно возникло, сломив пространство,Синею стеною в гирляндах пенных,Млело и мерцало, качая в даляхПарус латинский.И оно дышало соленым ветром,Рыбьей чешуею, арбузной коркой,Влажной парусиной, смоленым тросом, –Вечною волей.И душа, вздыхая, вдруг закружилась;Я почти заплакал; я стал как парус,Что звенит под ветром и только жаждетМчаться в просторы.И потом ни разу не повторилосьДетское виденье: надлом пространства,Синий блеск, и трепет, и зыбь, и этиСладкие слезы…
