Мягкие сафьянные сапожкиТравяного нежного цвета.Тут Вардан появился в зале,Распростерся перед базилевсом,Преклонился перед АвгустойИ надел кесарскую обувь.Подошел к нему сияющий консул,Лобызал ему почтительно руку,Подошли и другие вельможиИ тоже руку облобызали,И чиновники пониже рангомПриложились губами к сапожкам.IVЧистил я сегодня ракушкиИ нашел в одной древнюю бусу!Думаю: «Это что-то значит,Это уж не пройдет мне даром,Если языческая мерзостьЛезет ко мне со дна морского».Только я успел подумать это,Является гонец преполита:Преполит меня требует немедля,Пусть иду я, в чем меня застанут.У меня аж в печенке заныло:«Ой, думаю, провинился в чем-то;Хорошо, если выдерут только,А что, если в евнухи поставят?»Иду я с гонцом по базару,Взмок от страха, туфли теряю,А башмачник, старый Ставракис,Вслед меня срамит во весь голос,Говорит, что я, вероятно,Тухлой рыбой торговать начал.Оказалось, я напрасно боялся,Напрасно над бусою крестился:Счастье мне привалило такое,Что и во сне увидишь навряд ли!Вардан-то мой, старый товарищ,На Августе великой женился,Кесарем стал ромэйскимИ вспомнил про старого друга.Требует меня к себе в столицу,Велит, чтоб не медлил ни часу, —А в порту почтовая галераПаруса уже поднимает!Преполит со мною любезен,Теплый плащ подарил на дорогу,Подарил корзинку с халвоюИ гидрию с бузой превосходной!Я домой, как ветер, помчалсяУложить добро, какое было,Прихватить барабульки да хлеба,Да икону святого Николая,Покровителя мореходов.Но как ни спешил я, а все же,Пробегая мимо лавки Ставраки,Задержался, грешный, на секунду,Задрал к пояснице рубаху,Приспустил исподнее платьеИ поклон ему обратный отвесил.Так он и остался, богохульник,У дверей своей лавчонки мерзкой,Не промолвил ни слова: понял,Что стал я важной птицей!И уже на галере легкойВыплываю в открытое мореНавстречу судьбе великолепной!Прощай, гора Митридата,Прощай, портовая харчевня!Через пять, через пять лишь сутокКесарю я кинусь на шею!VДушно в покоях у Августы,Жарко дышат санталом жаровни,Жарко полыхают лампады,Жарки объятия Вардана.Но не только телу грешному душно,Душно сердцу Августы Пульхерьи,Точно стало это сердце троном,А на нем базилевс уселся,Восседает на нем, непутевый,Глупая мясная колода,На пергаментах выводит буквы,Хлеб у каллиграфов отбивает,Незаслуженной сияя славой,А она, Августа Пульхерья,Хоть все государство держит,Лишь второй является по чину,А Вардан, супруг ее любезный,Третьей только является особой,Что ему, конечно, обидно.
