На затылки двух своих злодеев,Мой Вардан с патриаршьим хоромВоспевал псалом вдохновенный:«Наступиши на аспида и змия,Попереши льва и василиска!»И теперь он — певец придворныйВ личной капелле базилевса,Он теперь и в святой СофииЛишь на Пасху петь соизволяет.А теперь и другое слышно:Говорят, что сестра базилевсаСветодевственная ПульхерьяЗа Вардана замуж выходит!Ах, и повезло же Вардану,—А ведь вместе бычков ловили!Он святынею окружился,Он почти что Господа узрит,А я, неудачный, в харчевнеРыбу должен для матросов шкварить!IIВечно зябнет Августа Пульхерья,Хоть любовью к Богу пламенеет;Оттого у нее в покояхДнем и ночью рдеют жаровниС благородным индийским санталом,Истлевающим почти без пепла.Тонкий нюх у Августы Пульхерьи:Все, ей кажется, дурно пахнет;Оттого у нее по укладкамАроматные разложены травы:Амариллис, алоэ и лаванда;Оттого по ее шкатулкамБлаговонные рассыпаны смолы:Росный ладан, мирра и стиракс;Оттого по ее флаконамДрагоценные розлиты бальзамы:Амбра, нард и розовое масло.Оттого и продавцам ароматовВелено держать свои лавкиК базилевсовым чертогам поближе,Чтобы даже западный ветер,От лачуг ко дворцу летящий,Отдавал мушкатом и киннамом(Ветер, наплывающий с Босфора,Халкидонские доносит розы).Мутен глаз у Августы Пульхерьи:Все ей тусклым кажется и блеклым;Оттого в ее ларцах и скрыняхГрудами лежат самоцветы.Тут вишневые сладкие вениссы,Лаллы, цвета голубиной крови,Углем прордевающие пиропыИ мертвомалиновые альмандины;Тут карбункулы, как зрачок альбиноса,И таинственные кимофаны,Днем зеленые, как мох прибрежный,Ночью алые, как свежая рана;Тут яхонты синевы небесной,Херувимьи очи аквамариновИ молочнорадужные опалы,И желтые, как вино, топазы;Тут весенняя зелень измарагдов,Ядовитая полынь бериллов,Увяданьем тронутые хризолитыИ могильный дерн хризопрасов;Тут лукавит сизый глаз кошачий,Тут неверные мерцают перлы,Назревая, как пузырь ожога,И густеют фиалкой Прозерпины(Как сказал бы эллен нечестивый)Целомудренные аметисты.Мутен глаз у Августы Пульхерьи:Оттого полны ее покоиПозолотой, филигранью, финифтьюНа иконах, лампадах и ковчежцах,Оттого и несчетные лампадыДнем и ночью у нее пылают,И над ложем ее киворий —Тесная парчовая палатка —Вся сверкает внутри и снаружи,Как часовня, как вертеп ГосподенВо время заутрени пасхальной.Острый ум у Августы Пульхерьи;Ни один ученнеший каноник,Ни один грамматик или риторПереспорить ее не в силах:Все каноны соборные помнит,Все апостольские посланья,Все творения отцов церкви,Жития всех мучеников преславных;А языческого певца ОмираОт язычества она отторгла:Из его же стихов отдельных,Их искусно подобрав и сдвинув,Пречудную сложила пииму,
