Мне позвонил мой агент Сэмми Вайсборд:

– Я только что заключил для вас контракт с «МГМ» с двухнедельным испытательным сроком. Они просят написать сценарий «Гордости и предубеждения».

Я читал книгу много лет назад и помнил только, что ее написала Джейн Остен, английская писательница предвикторианской эпохи, и что речь идет о пяти дочерях священника, которым просто необходимо выйти замуж.

Идея работы с «МГМ» была поистине захватывающей. Она считалась своего рода «Тиффани» среди голливудских студий. В списке фильмов, снятых ее режиссерами, были «Унесенные ветром», «Встретимся в Сент-Луисе», «Волшебник из страны Оз», «Филадельфийская история», «Великий Зигфелд» и десятки других.

Мне было двадцать девять лет, когда я впервые появился на территории «МГМ» и был потрясен. «МГМ» оказалась практически отдельным городом, с собственной электроподстанцией, подачей воды и службой доставки продуктов. Здесь можно было получить все, что угодно.

Эта студия, как и остальные шесть самых крупных, выпускала в среднем один фильм в неделю. По контракту с «МГМ» работали сто пятьдесят сценаристов, в числе которых были знаменитые писатели и драматурги.

В мой первый день на студии я обедал в гигантской столовой, где меня пригласили за столик сценаристов. Там собралось с дюжину человек. Все были очень приветливы и надавали мне кучу советов.

– Не волнуйтесь, если какие-то ваши сценарии не будут сниматься. Золотое правило успеха гласит: если каждые три года по вашему сценарию снимают фильм, значит, у вас все в порядке…

– Попытайтесь заполучить на свою картину Артура Фрида. Он лучший здешний продюсер…

– Когда контракт будет заканчиваться, постарайтесь встретиться с руководством, чтобы вовремя его продлить…

Я не объяснил, что мой контракт ограничивается двухнедельным испытательным сроком…

Мне выделили крошечный кабинетик и секретаршу.

– Мы собираемся писать сценарий «Гордости и предубеждения», – сообщил ей я. – Не могли бы вы раздобыть мне роман? Я бы хотел прочитать его еще раз.

– Конечно, сэр, – кивнула она и, набрав номер, произнесла: – Мистер Шелдон просит экземпляр «Гордости и предубеждения».

Через три минуты книга была у меня.

Таким оказалось мое первое знакомство со студийной системой. В каждой студии была библиотека, научный отдел, отделы кастинга, декораций, кинематографический и экономический. Стоило вам чего-то попросить, и все появлялось как по волшебству.

Утром ко мне заглянул Сэмми Вайсборд.

– Ну как дела? – спросил он.

– Я еще только начал.

– Тебя хочет видеть Артур Фрид.

– Это еще зачем? – удивился я.

– Позволь сказать прямо: он тебя ждет.

Я немало слышал об Артуре Фриде. Он начал страховым агентом и стал успешным песенником. В его активе были такие песни, как «Бродвейская мелодия», «Доброе утро», «Воскресным днем» и «Поющие под дождем».

Потом он подружился с Луисом Б. Мейером, который назначил его продюсером.

Про Фрида говорили, что он первым узнает новости. Один из сценаристов рассказал мне такой анекдот.

Друг пригласил Фрида на премьеру пьесы.

«Я уже ее видел», – сообщил тот.

В другой раз его пригласили на премьеру фильма.

«Я его видел», – ответил он.

Тогда его спросили, не хочет ли он посмотреть бейсбольный матч.

«Я его видел», – заверил Фрид.

Мы с Сэмми поднялись на третий этаж, где находился кабинет Фрида. Артур Фрид, коренастый мужчина с редкими седыми волосами, сидел в огромном помещении за письменным столом.

– Садитесь, Шелдон.

Я сел.

– У меня проблема. На моем столе сценарий, который я никак не могу пристроить. От него все отказываются. Это мюзикл, неплохо написанный, но сюжет чересчур тяжел. Ему следует придать легкость. Справитесь?

– Видите ли, я работаю над «Гордостью и предубеждением», но…

– Уже нет. Вы работаете над этим.

– А как называется сценарий?

– «Пасхальный парад». Будете сотрудничать с Ирвингом Берлином.

Это была волшебная минута. Всего третий день на студии, и я уже партнер легендарного Ирвинга Берлина!

– С удовольствием, – кивнул я.

– Главные роли должны играть Джуди Гарланд и Джин Келли.

– Вот как? – спросил я, стараясь, чтобы вопрос прозвучал небрежно.

– Фильм следует запустить в производство как можно быстрее.

– Да, сэр.

– Просмотрите сценарий и подумайте, что можно с ним сделать. Завтра утром встречаетесь с Ирвингом у меня.

Я буквально выпорхнул из офиса Фрида. Вайсборд увидел мое лицо и улыбнулся:

– Если справишься, ты всю жизнь будешь в шоколаде.

– Знаю, – просияв, согласился я.

Лифт определенно продолжал подниматься.

Первоначальный вариант сценария «Пасхального парада» был написан супружеской парой Альбертом Хаккеттом и Фрэнсис Гудрич, блестящими драматургами, позднее написавшими знаменитую бродвейскую пьесу «Дневник Анны Франк».

Но Фрид оказался прав. Сценарию не хватало юмора и легкости. История, написанная Хаккеттом, была чересчур серьезной для мюзикла. Я принялся обдумывать новую сюжетную линию.

Утром меня снова позвали к Фриду. У него уже сидел коротышка с ангельским лицом и блестящими пытливыми глазами.

– Это Ирвинг Берлин.

Сам Берлин во плоти! Гений, написавший «Александерс рэгтайм-бэнд», «Боже, благослови Америку», мюзикл «Цилиндр» и еще десятки хитов. Однажды кто-то спросил Джерома Керна,[16] какое место занимает Берлин в американской музыке.

– Ирвинг Берлин и есть американская музыка, – просто ответил Керн.

– Я Сидни Шелдон, – пробормотал я, стараясь скрыть потрясение.

Мистер Берлин протянул руку:

– Рад познакомиться. Как я понял, мы будем работать вместе, – сказал он чересчур высоким для мужчины голосом.

– Да, сэр.

Я не упомянул о своей нью-йоркской истории, когда едва не сместил его с трона лучшего песенника в стране. Что ни говори, а мы будем работать вместе, и я не хотел, чтобы он переживал.

Когда мы начинали работать над «Пасхальным парадом», шестидесятилетний Ирвинг Берлин сохранял энтузиазм подростка.

Израиль Бейлин – таково настоящее имя Берлина – родился в России и в пять лет оказался в США. Он начал карьеру поющим официантом в одном из нью-йоркских кафе Чайна-тауна. Берлин так и не научился