– Попытаюсь.
– Рад слышать. Придется пахать днями и ночами, чтобы закончить сценарий вовремя. Но когда завершите первый вариант и студия его одобрит, можно будет не спешить. Отделывайте диалоги, обрабатывайте сцены, сжимайте или, наоборот, развивайте реплики – словом, делайте что хотите.
– Что ж, все понятно, – кивнул я.
– Но помните, мы поставлены в жесткие рамки. Придется трудиться восемь дней в неделю.
Я вспомнил о моральном давлении, которому подвергался во время работы над бродвейскими шоу.
– Ничего, я привык.
Тут зазвенел телефон, и он поднял трубку:
– Говорит Эдди Кантор.
Ни до того, ни после я не слышал, чтобы человек произносил собственное имя с такой гордостью.
Мы приступили к работе. Обсудили придуманный мной сюжет, стараясь приспособить его к игре Эдди и Джоан Дэвис. Кантору идея понравилась, и я начал писать. Как правило, я работал в его доме с раннего утра до семи часов вечера, включая субботы и воскресенья.
Зато вечера принадлежали мне, и я мог немного отдохнуть. В то время я познакомился с очень привлекательной девушкой, которой явно понравился, и мы стали часто ужинать вместе. Но к сожалению, она могла видеться со мной только через вечер.
– Я встречаюсь с другим мужчиной, Сидни. Вы оба очень мне нравитесь, но нужно принять решение.
– Кто же этот человек?
– Хосе Итурби. Он хочет жениться на мне.
Хосе Итурби был всемирно известным пианистом и режиссером, который давал концерты по всему свету и снимался в мюзиклах, поставленных «МГМ», «Парамаунт» и «Фокс». Разве мог я соперничать со звездой такой величины?
– Хосе сказал, что ты – как кока-кола, – продолжала она.
– Ч-что? – растерянно спросил я.
– Кока-кола. То есть таких, как ты, миллионы, а он – один на свете.
Больше мы не встречались.
За три дня до окончания контракта Кантора с «РКО» я представил свой сценарий. Сэмми Вайсборд послал его в «РКО», и на следующий день он был одобрен. Теперь у меня было время отделать каждую сцену, как мне хотелось. Больше меня никакие рамки не ограничивали.
Но Сэмми позвонил мне и сказал, что меня сняли с картины.
Я не поверил собственным ушам:
– Это, должно быть, шутка?
– Кантор привел своих мальчиков, чтобы закончить обработку.
Я подумал о том, сколько дней и ночей потратил на сценарий. О тех обещаниях, которые давал Кантор: «Когда завершите первый вариант и студия его одобрит, можно будет не спешить. Отделывайте диалоги, обрабатывайте сцены… словом, делайте что хотите».
Добро пожаловать в Голливуд.
Второго сентября 1945 года Япония официально капитулировала. Ричард возвращался домой. Мне не терпелось его увидеть.
В сочельник корабль Ричарда наконец пришвартовался в гавани Сан-Франциско. В его первую ночь в Лос-Анджелесе мы пошли ужинать. Брат похудел, загорел и накачал мускулы.
Мне очень хотелось узнать о том, что с ним было за эти годы. Ричард воевал в Новой Гвинее, был на острове Моротай, на реке Лейте, острове Лусоне…
– Как это было?
Брат долго смотрел на меня, прежде чем ответить:
– Давай больше не будем об этом говорить.
– Согласен. Но что ты теперь будешь делать?
– Марти Либ предложил мне работу. Я согласился. Буду больше времени проводить с мамой.
Я очень обрадовался за брата. Он наверняка поладит с Марти.
На следующий день позвонил Сэм Вайсборд:
– У тебя два предложения на «Весна приходит внезапно».
– Здорово! – оживился я. – От кого?
– Одно – от Уолтера Уонгера.
Уонгер поставил много известных картин, включая фильмы «Дилижанс», «Зарубежный корреспондент» и «Долгая дорога домой».
– А другое?
– От Дэвида Селзника.
У меня замерло сердце.
– От Дэвида Селзника?!
– Ему понравился твой синопсис. Сопродюсером будет Дор Шари. Уонгер предлагает сорок тысяч долларов, Селзник – тридцать пять, но в любом случае придется писать сценарий.
Деньги на сей раз меня не слишком интересовали. Сама мысль о работе с Селзником вызывала восторг. Кроме того, разве не благодаря ему я попал в мир кино и шоу-бизнес?
– Принимай предложение Селзника.
Утром я встретился с Селзником и Шари. Селзник, высокий и представительный, сидел за гигантским письменным столом в роскошном, прекрасно обставленном кабинете. Дор Шари, темноволосый, стройный, с умным лицом, пожал мне руку.
– Садитесь, Шелдон, – предложил Селзник. – Рад познакомиться.
– Мне понравился ваш синопсис. Превосходная история. Надеюсь, сценарий окажется таким же хорошим.
– Я в этом уверен, – вставил Дор.
Селзник поднял глаза:
– Я слышал, у вас было еще одно предложение, от Уонгера. Но я рад, что вы приняли мое. Мы с вашим агентом уже поговорили. Студия заплатит вам тридцать пять тысяч – за идею и сценарий.
А ведь когда-то его секретарь протянула мне конверт с десятью долларами…
Этим же утром я приступил к работе. Мне дали кабинет на «РКО», где собирались снимать «Весна приходит внезапно». «РКО» была крупной студией. В тот момент они снимали «Жизнь прекрасна», «Дочь фермера» и «Дик Трейси». В кафе я встречал Джеймса Стюарта, Роберта Митчема и Лоретту Янг, и, поскольку часто видел их в кино, они казались мне старыми друзьями. Но у меня не хватило смелости заговорить с кем-то из них.
Я увлеченно писал сценарий. Речь шла о плейбое, молодой девушке и ее сестре, судье. В роли героя мне виделся Кэри Грант, но он всегда был так занят, что вряд ли согласился бы играть в этом фильме.
Мне казалось, дела идут хорошо. Зная манеру Селзника постоянно менять сценаристов, я был польщен, что он не пытался убрать и меня. Но в один прекрасный день наткнулся на записку Селзника: «Дор, почему бы нам не уволить Шелдона и не взять другого сценариста?»
К чести Шари, он никогда не упомянул об этом и, очевидно, сумел обойти требование Селзника.
Мое настроение по-прежнему было крайне неустойчивым. Я то и дело переходил от периодов
