Скорбь и печаль, страданье, самый ад
Она в красу и прелесть превращает.
«И он не вернется к нам?
И он не вернется к нам?
Нет, его уж нет,
Он покинул свет,
Вовек не вернется к нам,
Его борода — как снег,
Его голова — как лен;
Он уснул в гробу,
Полно клясть судьбу;
В раю да воскреснет он!»
И все христианские души, я молю бога. — Да будет с вами бог!
Вы видите? О боже мой!
Лаэрт,
Дай мне поговорить с твоей печалью,
Я это вправе требовать. Пойдем,
Сбери мудрейших из твоих друзей,
И пусть они рассудят нас с тобою
Когда они сочтут, что мы иль прямо,
Иль косвенно задеты, мы уступим
Венец, державу, жизнь и все, что наше,
Тебе во искупленье. Если ж нет,
То согласись нас одолжить терпеньем,
И мы найдем с твоей душой совместно,
Чем утолить ее.
Пусть будет так;
Его кончина, тайна похорон,
Где меч и герб костей не осеняли,
Без пышности, без должного обряда,
Взывают громко от небес к земле,
Да будет суд.
Так; он покончит спор;
И где вина, там упадет топор.
Прошу, идем со мной.
Кто это хочет говорить со мной?
Какие-то матросы: и у них
Есть к вам письмо.
Пускай они войдут.
Не знаю, кто бы мог на целом свете
Прислать мне вдруг привет, как не принц Гамлет.
Благослови вас бог, сударь.
Пусть и тебя благословит.
Он и благословит, сударь, коли ему угодно будет. Тут вам письмо, сударь, — оно от посла, который отправлялся в Англию, — если только вас зовут Горацио, как мне сказали.
«Горацио, когда ты это прочтешь, устрой этим людям доступ к королю; у них есть письма к нему. Мы и
