прежде всего маневренным путем: 3-й Белорусский фронт сковывал ее на Немане, а 2-й Белорусский обходил и отсекал ее через Польшу, одновременно нанося рассекающий удар через Мазурский район.
Основные удары в Польше наносили 1-й Белорусский (командующий маршал Г.К. Жуков) и 1-й Украинский фронты (командующий маршал И.С. Конев). По рекомендации Жукова 1-му Белорусскому поставили задачу наступать в обход Варшавы на Лодзь, охватывая с флангов 9-ю немецкую армию, и дальше на Познань.
1-й Украинский фронт наносил удар на Бреслау. Затем предполагалось обойти укрепрайоны Силезии с севера и северо-востока. Этот маневр должен был способствовать сохранению от разрушений силезского промышленного района.
Характер маневренной войны отразился и на планируемых сроках: 15 дней отводилось на разгром немецких войск в Центральной Польше и 30 дней – на выход к Одеру, Померании и западной части Восточной Пруссии. Всего лишь 45 дней давалось на прорыв глубиной в 300–400 км. Но и этого оказалось много.
Наступление в Польше началось 12 января 1945 г. Преодолев тактическую оборону немцев, подвижные соединения советских войск устремились в оперативный прорыв. Для целого ряда вражеских группировок возникла угроза окружения, поэтому немецкое командование стало отводить войска. Отход быстро перерос в бегство. 17 января немцы оставили Варшаву. 19 января передовые части 1-го Украинского пересекли германскую границу в Силезии и одновременно освободили Краков, а войска 1-го Белорусского – Лодзь. 25 января была окружена Познань. 31 января захвачен плацдарм у Кюстрина на Одере в 65 км от Берлина. Такие темпы наступления вермахту могли напомнить 1941 год, но теперь события развивались с обратным знаком.
В феврале пришло время заняться флангами. На севере линия фронта резко поворачивала на восток по границам Померании до Данцигской бухты. Померанское крыло создавало угрозу контрудара в тыл 1-го Белорусского фронта. На стыках 1-го и 2-го Белорусских фронтов образовались опасные разрывы. Германское командование, чтобы не упустить благоприятной возможности как-то поправить свои дела, стало наращивать померанскую группировку. К 10 февраля группа армий «Висла» насчитывала около трех десятков дивизий. Правда, не того уровня, что были у вермахта в начале войны, да и наступал вермахт в последний раз аж в 1943 г., и все-таки фронт Жукова перешел к обороне, а 2-й Белорусский фронт Рокоссовского 10 февраля решительно повернул на север. Между Одером и Восточной Пруссией развернулись ожесточенные бои. В начале марта советские войска вышли к Балтийскому побережью, опрокинув померанскую группу войск противника.
Бои в Померании по своей ожесточенности превзошли январские бои в Польше. Ставка постоянно досылала фронту крупные резервы (1-ю гвардейскую танковую армию, ряд танковых и механизированных корпусов). Все это было оправдано необходимостью обеспечения флангов центральной группы советских войск, так как наступать на Берлин узким клином было бы самонадеянным шагом. Но с выходом к Данцигу ситуация резко изменилась. Если враг из Померании мог угрожать тылам советских войск, то немцы в Данцигском укрепрайоне, отрезанные от основных сил, не имея достаточного количества наступательного оружия, боеприпасов и горючего, не представляли уже серьезной оперативной опасности. Наступать они были не в состоянии. Но холодный расчет не возобладал. Войскам было приказано дожимать противника до конца, не считаясь ни с потерями, ни со временем. «С 13 марта по 21 марта суточное продвижение советских войск не превышало 1–1,5 км, а иногда исчислялось и сотнями метров», – говорится в «Истории Второй мировой войны» (2, т. 10, с. 147). Зачем нужны были эти метры – не объяснялось, а ведь они густо поливались солдатской кровью. Уже в самом конце разум взял верх, и небольшую группировку к востоку от Данцига «домусоливать» не стали. Она благополучно капитулировала 9 мая.
29 марта Жуков доложил Сталину о степени готовности фронтов к окончательной операции по разгрому Германии. «2-й Белорусский фронт, по всем данным, задержится с окончательной ликвидацией противника в районе Данцига и Гдыни до середины апреля и не сможет начать наступление с Одера одновременно с 1-м Белорусским и 1-м Украинским». – «Не беда», – ответил Сталин (3, с. 623). И приказал двум фронтам дожидаться окончания боев на побережье. Не имевшие никакой оперативной ценности бои продолжались и дальше, но зато метафизический ум Сталина был спокоен – сначала первое, затем второе… Готовые к выступлению фронты были задержаны до 16 апреля.
Нечто подобное произошло и в Восточной Пруссии. В январе там началось наступление. Войска 2-го Белорусского фронта охватили Пруссию с юга и с запада, заставив 4-ю немецкую армию отступить в глубь территории на внутренний оборонительный обвод. 26 января Восточно-прусская группировка была отсечена от основных сил. Она еще занимала достаточно большую территорию и теоретически могла угрожать тылам советских армий в Польше. Бои продолжались. Периметр немецких войск довольно быстро сужался под давлением 2-го и 3-го Белорусских фронтов. Попытки восстановить связь с померанской группировкой были успешно парированы. 31 января был отрезан от остальной группы войск гарнизон Кенигсберга. Еще одну группу блокировали на Земландском полуострове. После этого немецкие войска в Восточной Пруссии уже не представляли оперативной угрозы, значит, их можно было оставить в покое, подобно курляндской группировке, а высвободившиеся силы, особенно танки, авиацию бросить на запад для скорейшего окончания войны. Этим, кроме всего, экономилось бы огромное количество боеприпасов и горючего, а главное, не гибли бы люди. Но фронтальный подход господствовал и здесь. Еще больше двух месяцев войска 3-го Белорусского, а затем и 1-го Прибалтийского фронтов грызли и грызли, метр за метром, плотную, хорошо подготовленную оборону противника. «Среднесуточный темп продвижения советских войск не превышал 1,5–2 км. Преодолев один оборонительный рубеж, они наталкивались на следующий и вынуждены были заново готовить и осуществлять прорыв», – констатируется в «Истории Второй мировой войны» (2, т. 10, с.113). 18 февраля погиб командующий 3-м Белорусским фронтом И.Д. Черняховский, и его заменил А.М. Василевский.
К середине марта остатки 4-й немецкой армии занимали плацдарм на побережье в 70 км и в 15–30 км в глубину. Казалось бы, не имеет дальше никакого смысла дожимать их, неся большие потери. Но 13 марта наступление возобновилось, и 29 марта 4-я армия, наконец, прекратила свое существование.
Оставалась Кенигсбергско-Земландская группировка. Ее уничтожение было уже явной бессмыслицей. Какой ущерб советским вооруженным силам мог причинить противник с этого пятачка – нельзя придумать, даже если специально задаться такой целью. Это уже представляло собой войну ради войны.
Для штурма Кенигсберга было привлечено 538 танков и САУ! Армада, которую куда эффективнее было бы бросить на Берлин. Кроме того, задействовали 2,4 тыс. боевых самолетов. 9 апреля город-крепость пал. Осталась лишь Земландская группа немецких войск. Бои по ее ликвидации развернулись 13 апреля. О характере наступления в «Истории Второй мировой войны» говорится так: «Медленно, но неуклонно продвигались на запад советские войска» (2, т. 10, с. 121). Наконец, 25 апреля закончилось уничтожение противника и там. Хотя нет. Более двух десятков тысяч солдат и офицеров противника укрылись на косе Фрише-Нерунг, идущей от Пиллау (полуостров Земланд) чуть ли не до устья Вислы. Немцев не оставили в покое голодать, хотя до окончания войны явно оставались считаные дни. В ночь на 26 апреля части 11-й гвардейской армии высадились на косе и бились там до 9 мая. Зачем? Загадка.
9 мая Курляндская группировка и группы на косе Фрише-Нерунг и в устье Вислы сложили оружие без особых осложнений. Так ради каких стратегических и оперативных целей погибли тысячи наших солдат в этих местах? Ради чего было задержано решающее наступление на Одере – Нейсе? Только 3-й Белорусский фронт с 13 января по 25 апреля 1945 г. потерял в боях за Восточную Пруссию 421 тыс. человек убитыми и ранеными. Намного больше, чем другие фронты. Столько же вермахт потерял в СССР с 22 июня по 31 августа 1941 г. Но тогда была захвачена территория, по меньшей мере, двух десятков Восточных Пруссий!
Наглядно-убийственны сравнения потерь боевой техники в операциях советских войск на территории Польши и Германии в 1945 г. Так, в ходе Висло-Одерской операции было потеряно 1267 танков и 374 самолета. Операция по овладению Померанией (10 февраля – 4 марта 1945 г.) обошлась в 1027 подбитых танков и 1073 сбитых самолета. Зато на Восточную Пруссию не жалеючи затратили 3525 танков и 1644 самолета, т. е. больше, чем на Польшу и Померанию, вместе взятых! Остается только задаться бессильным вопросом, если бы вся эта армада танков и авиации, задействованная в Восточной Пруссии в феврале – апреле 1945 г., была бы сразу брошена на Берлин, то насколько бы раньше закончилась война и главное – сколько напрасных человеческих жертв можно было избежать?
