Глаза стражей полезли на лоб, когда Лея и ее спутник с черноволосой демонессой на плече растаяли в воздухе.
Когда Карен открыла глаза, она не сразу поняла, где находится. Длинные прямоугольные коробки, плотно закупоренные вазы странной формы.
На одной из этих коробок сидел парень, тоскливо изучая обломанные ногти. Увидев, что Карен пришла в себя, он улыбнулся.
— Ну и заставила же ты меня поволноваться! Я уж думал, все, конец, а ты крепкая девчонка, ничего не сломала.
Стихиария села, потрогала голову. Набухла шишка, пульсируя болью.
— О-ой! — ахнула Карен, потом посмотрела на незнакомца. — Итак, кто я, я еще могу вспомнить, но кто ты такой?
— Можешь называть меня Тай. Извини, но я не могу помочь тебе подняться. Меня тут вроде бы как нет и быть не может.
— Тут — это где?
— Это гробница стихиариев. Да не дергайся ты так. Гробы пусты. В них никогда никого не было. Это своеобразная традиция.
— Странная традиция.
— Обычная. Странной традицией у стихиариев можно назвать то, что они сжигают своих соплеменников, смешивают прах с маслом и красками и рисуют живые картины.
Карен недоуменно хлопнула глазами.
— Эй! Но есть и моя картина!
— А разве она живая? — возразил Тай.
Девушка подумала.
— Да вроде нет. Слушай, а почему ты за меня переживал?
— Ну, — парень проказливо улыбнулся, — получилось так, что тебе ни в коем случае нельзя умирать. А ты сегодня к смерти была непозволительно близка.
— Нельзя умирать? — Стихиария вздохнула. — А почему, ты конечно же не скажешь.
— Не скажу. — Тай немного помолчал, давая Карен прийти в себя. — Ну что, готова? Сейчас тебе предстоит небольшое путешествие.
— Какое?
— Твоя картина появилась в картинной галерее, но чтобы пройти в фамильный зал, необходимо, чтобы тебя признала магия дворца. А для этого нужно войти в картину.
— В картину? — Карен недоуменно нахмурилась. — А разве это возможно?
— Отсюда — да. — Парень задумчиво почесал бровь. — Это особое место. А там — сложно сказать, что может произойти.
Карен вздохнула:
— Ладно. Что нужно делать?
Тай весело улыбнулся, спрыгнул с гроба и похлопал по нему ладонью.
— Прошу, прекрасная. А мне пора. Кстати, не злись на Стара, он не очень-то и виноват.
Карен злобно фыркнула, но сказать ничего не успела. Тай исчез. Только осталась чуть приоткрытой крышка гроба.
Вздохнув, стихиария все же подошла к гробу и окинула его критическим взглядом. Пыльно, жуть! Но выбора не было…
Закрыв глаза, Карен забралась в гроб, крышка закрылась за ней. Темнота обрушилась, желая задушить, испугать, но девушка не двинулась с места, закрыла глаза, отстраненно вслушиваясь в тишину. Иллюзии просто растворились. Стихиария расслабилась, отчетливо понимая, что лежит просто в неудобном ящике, который может покинуть в любой момент.
А затем дно гроба стало зыбким, словно болото, и Карен провалилась вниз, а открыла она глаза уже в картине.
Увидев Карен, обитатели других картин перескочили к ней, задумчиво и одновременно с интересом разглядывая девушку.
— Дочь Сая. Того, кто вернул стихиариям единый мир всего за пятнадцать лет, а потом погиб.
— Глупо-глупо!
— Неправильно выбрал жену!
— Опоздал спасти свою любимую!
— Подставил спину наемному убийце.
— Глупо-глупо!
Седой стихиарий с рыжими глазами вышел вперед и присел рядом с Карен.
— Зачем ты здесь, дитя?
— Сама не могу понять. — Карен потерла виски. — От одного посещения этой картины я узнала больше, чем могла предположить.
— Ты не знала?
— Ты не думала?
— Ты не воспитывалась?
— Тебя бросили?
— Бедное дитя.
Сухой шепоток раскалывал голову.
— Я не бедное дитя. Меня никто не бросал. Меня украли… И родители просто не успели меня вернуть. Я сбежала от своих похитителей.
Рыжеглазый махнул рукой, и остальные картину покинули, возвращаясь в свои рамки.
— Меня зовут Гаяр. Я первый стихиарий с четырьмя основами и прародитель династии четырехипостасных.
— Очень приятно.
— Вокруг тебя собрались почти все обитатели живых картин. Ты необычна, интересна. Ты — безусловно стихиарий, но в тебе есть что-то странное.
— Это… плохо?
— Нет. Но замок стихиариев не место для таких наивных, как ты. И если мое мнение что-то значит — отрекись от трона. Как бы мне ни был противен рыжеволосый правитель, я не могу не признать, что он хорош. Изумительно хорош. Не спеши обижаться, девочка. Ты могла бы стать правительницей не хуже, но откажешься ли ты ради трона от учебы, работы, друзей и своей судьбы.
— Судьбы?
— Мы — картины. Многого мы просто не видим, но твоя судьба не связана с этим местом. То, что ты — принцесса стихиариев, не отнять, но было бы лучше, если бы ты сразу показала это Аро.
— Что это мне даст?
— Ты получишь деньги, ежегодное содержание. В замке тебе все будут рады. И ты не будешь причиной интриг.
— Это радует, — задумчиво сказала Карен. — И я в принципе согласна оставаться просто принцессой. Но как мне тогда поставить в известность повелителя стихиариев?
— Не проблема. Я дам тебе допуск.
— А одежда?
— Также не беда. Церемониальное платье принцесс поможет выбрать моя жена. Было бы хорошо, если бы ты сказала, что знаешь, где взять коня.
Карен задумалась. Голубые глаза недоуменно расширились, а потом девушка отчаянно закивала головой:
— Есть у меня конь. Есть!
— Ну что же. Тогда прошу за мной.
Стоя в картине, девушка злобно шипела, пока ее крутили в разные стороны, облачая в шикарное
