когда заходил к Вам. Среди нашего выпуска есть: академик, профессор, доктор и бывшие арестанты — это я, есть и другие. В 1957 г. собралось 76 человек. В 1962 г. — 64 человека, а в 1967, вероятно, значительно меньше, возможно и пишущий не дотянет. Эта тема для литературы подходящая. Окончивших нас в порядке 160 человек, война, болезнь, смерть — лагерь и вот на этот слет попадают все меньше и меньше, и наконец, съезжаются в н-ом году только двое, они заказывают по традиции бутылку коньяку в ресторане на Арбате («Праге»), но по состоянию здоровья пьют только воду из Трускавца, и рассказывает один не будучи в лагере, а другой лагерник, о делах минувших.

26) Думаю, что не проходит и дня, чтобы не думать о лагере, как в свое время «думал» Робинзон о своем острове…

Я Вам (даю) рекомендую, как тему иметь в виду, это — наши слеты через 5 лет, окончивших; врачей институт в 1927 г.

1) На первых слетах отмечали, что-то сделать, создать. Хвалились успехами в науке, среди женщин, восхваляли героику Гражданской войны.

II. При более поздних слетах хвалились детьми, их особенностями.

III. На еще поздних, роптали: на свою болезнь, неуважение детей, неблагодарность начальства партии, которой отдал 50 лет жизни, энергию, на неудачу брака и на неблагодарность текущего времен и…

IV. На Н-ий последний съезд в Москве по традиции собираются в ресторане «Прага» только 2 человека. Заказывают бутылку коньяка, по состоянию здоровья пьют воду с курорта Трускавец.

Один из них профессор, а другой обычный врач, находящийся длительное время в лагере. Профессор считал, что в то время аресты и суды учинялись только над контрреволюционерами, саботажниками, диверсантами и другими врагами государства, народа и партии, и что он считал это явлением правильным, что и сам он лично занимался выявлением врагов, подавал соответствующую информацию. Но, что он об этом сожалеет в это время, считает свою честь запачканной. Брак его не удался, дети получились неудачники… В науке он чистил скорлупу из чужих яиц. Бывший заключенный: у меня старый друг, все удачно было и работа, брак и авторитет, но время бросило на меня жребий…

Из кусочка неба открытого в фанерный козырек окна и кожу, проеденную за время лагерного бытия тысячами вшей, я узнал суть государства и социальную истину.

Своим долгом врача: я лечил души и болезни, а в несчастье я был счастлив…

Прощай, старый товарищ. Старость победила молодость, силу, круг земной смыкается, из бытия переходим в небытие. Пожмем друг другу озябшие руки. Эхо нашего голоса будет еще слышаться годы на далеком Севере: в гомоне людей, в полете и криках розовых чаек, в сиянии абрикосовых облаков и в золотом солнце, погружающемся в зеркальную чашу моря…

Переписываюсь с Е. Волдбером, Топорковым, Утробиным, Траутом, Бутом, Тимоникеевичем, Гребенюком, Прозоровой, Карицким, Поповой и многими другими…

Для героев Вашего очерка я не очень подходящий. Нужны ли Вам эти анкетные данные?

С искренним приветом, Ф.Лоскутов.

1956 — 1964

Магадан, 13/XI-57

Дорогой Варлам Тихонович!

Очень Вы меня огорчили своим письмом. Особенно меня удивила позиция Дементьева.[166] Ничего подобного он мне никогда не говорил. Жаль, что Ваша статья снята (кстати, под каким предлогом?). На публикацию писем в журнале «Москва» я почему-то не надеялась, но не ожидала такого активного и недоброго вмешательства Дементьева.

Мои попытки устроить квартирные дела кончились неудачей. Пришлось вернуться в Магадан. Комиссия по литературному наследию Александра Константиновича обратилась в издательство «Советский писатель» с предложением переиздать «За живой и мертвой водой», «Глаз урагана», «Рассказы» и сборник избранных критических статей. Ответа пока нет, но хорошего ничего не жду. Или откажут или будут мариновать. Рада за Вас, что вы получили новую квартиру. Что интересного появилось в журналах? Буду Вам благодарна, если Вы иногда буде те мне писать. Над чем работаете? И как Ваши писательские дела? Привет от Ивана Степановича.[167] Он без меня все время болел, вообще, когда вернулась, застала дома хаос и полнейшее запустение. Дети здоровы.

Привет жене.

С приветом Галина Александровна.

Магадан, 7/VII—58.

Дорогой Варлам Тихонович!

Задержала Вам ответ, потому что хотела достать № 5 «Москва». Большое Вам спасибо за все, и больше всего за доброе отношение к Александру Константиновичу. Заметка, конечно, очень пострадала, но понимаю прекрасно, что Вы тут ни при чем.

По литературному наследию Александра Константиновича ничего нового нет. Лесючевский[168] из издательства «Советский писатель» глубокомысленно читает книги вот уже год и, вероятно, будет их читать очень продолжительное время или просто откажет под каким-нибудь благовидным предлогом. Как Ваше здоровье? На днях встретила Лоскутова, он сказал, что получил от Вас письмо и что Вам лучше. Рада за Вас и надеюсь на Ваше выздоровление. Что интересного в журналах и вообще какие новые книги?

Пишите. Привет от Ивана Степановича.

Сердечный привет, Галина Александровна.

Москва, 3/IX-59

Дорогой Варлам Тихонович!

Не сердитесь, что мы Вас не навещаем, это происходит не потому, что мы Вас забыли.

Прописка, поиски комнаты заняли так много времени и энергии, что вечерами мы уподобляемся гончим собакам после продолжительной охоты. Только 31 — го мы нашли себе крышу и в этот же день я устроила детей в школу. Вчера пришел наш колымский багаж и можете себе представить, что у нас творится в комнате!!! Кстати, у нас всего один стул, да и тот хозяйский. Как только войдем «в норму», обязательно Вас навестим. Как Ваше здоровье? Писать нам лучше по тому адресу, по которому Вы писачи нам раньше. Валька Португалов, по- видимому, уже не приедет.

Привет, Галина Александровна.

Москва, 30 апреля 1964 года.

Дорогая Галина Александровна.

Беспокоит меня очень Ваше нездоровье — так это некстати, обидно, ненужно. В Москве сейчас живу только я один (с Мухой) ибо — ремонт, государственный ремонт, которому нет конца и края. Начали эти работы более месяца назад, Оля и Сережа на даче в Мичуринце, как уж там жить в холода, я и представить не могу. Сережа будет здесь 4-го числа. Оля была за месяц раза два, но без ночевки, сразу же уезжала. У нас еще и плотничьи работы в разгаре, а до малярных далеко. Если будете чувствовать себя получше — может быть, навестите. Я всегда дома, всегда, и рад буду Вам очень. Вале и Гале и Ивану Степановичу мои приветы. Валя Португалов даже не поблагодарил за книжку меня (стихов). Прочли ли в № 4 «Нового мира» воспоминания генерала Горбатова[169] — оказывается, он один из колымских доходяг тех времен. Приезжайте, поговорим о разном.

Ваш В. Шаламов.

Москва, 16 августа 1976 года.

Дорогая Галина Александровна!

Сердечно Вас благодарю за такой дорогой подарок.

С удовольствием перечитываю каждую строчку «За живой и мертвой водой» — ведь это наша живая юношеская классика, где мы учили каждый абзац, каждый сюжетный поворот, каждый образ, учились воспитывать в себе единство слова и дела.

Отредактирована книга, прямо сказать, неважно. Режет глаза, например, отсутствие отдельного эпиграфа к 3 части «За живой и мертвой водой»:

«И маршалы зова не слышат, Иные погибли в бою, Другие ему изменили, И продали шпагу свою» «Воздушный корабль»